наказание, которое я испытывала, пока мне не исполнилось четырнадцать, прежде чем они увеличили наказания.
Ванная чистая, ни одна вещь не стоит не на своем месте, и впечатляет, что это не свалка. Все достаточно просто: туалетный столик и большое зеркало справа от меня, туалет прямо передо мной и душевая кабина слева. Кажется, что каждая поверхность сделана из мрамора, все дорогое и прочее, и это заставляет меня задуматься, кто за это заплатил. Где родители Райана? Наверное, мне следовало спросить обо всем этом вчера вечером.
Я явно слишком легко доверилась этому парню. Черт возьми.
Наверное, у него тоже есть свои вопросы, но я умею держать язык за зубами и всегда проявляю любопытство, если это необходимо.
Включив душ, я снимаю одежду и кладу чистую одежду на туалетный столик. Мой отец вчера никак не прокомментировал мой наряд, но, вероятно, это потому, что он был так сосредоточен на всех других ошибках, которые я допустила.
Я встаю под струю, позволяя горячей воде каскадом омывать мое тело, и расслабляюсь под напором, мои мышцы расслабляются достаточно, чтобы я смогла на мгновение оглядеться. Вчера у меня действительно не было шанса, но, посмотрев на свой живот, я нахожу темный синяк в форме кулака там, где мой отец ударил меня. По крайней мере, я могу прикрыть это дело без каких-либо проблем.
Я стараюсь не прикасаться к своим ушибам и слежу за тем, чтобы вода не попала на синяки, чтобы мне не было больно. Я просто благодарна судьбе, что у меня сегодня нет физкультуры, и я могу вместо этого валяться в художественном классе, залечивая свои раны.
Я использую средство для мытья тела "арбуз", которое еще не открывали, и аккуратно очищаю свое ноющее тело, прежде чем перейти к волосам. Когда я провожу пальцами по шишке на затылке, я морщусь, но продолжаю втирать клубничный шампунь в кожу головы.
Однажды я больше не буду чувствовать боль. Это будет либо потому, что я выбралась из этого города, либо потому, что я мертва. В любом случае, я мечтаю о том дне, когда узнаю, каково это — быть свободной от боли.
Выйдя из душа, я беру с полки пушистое белое полотенце и оборачиваю его вокруг тела, подходя к зеркалу. Я не знаю, какое у него покрытие, но на нем нет пара. Неплохо.
Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на свою щеку, замечаю синяк, который привлек внимание Райана, и съеживаюсь от фиолетового оттенка размером с десятицентовик на своей скуле. У меня нет никакой косметики, чтобы скрыть это. Обычно у моего отца лучше получается бить меня там, где люди этого не видят. Последний удар по моему лицу, к счастью, был недостаточно сильным, чтобы оставить след на следующий день.
Вздохнув, я роюсь в своем рюкзаке, вытаскивая прозрачный пакет, который всегда ношу с собой, с запасной зубной щеткой и почти пустым тюбиком зубной пасты. Я торопливо чищу зубы, прежде чем быстро надеваю черные штаны для йоги и свободную сиреневую футболку, убирая волосы с лица, но не слишком туго, что бы не натянулись на шишке.
Выйдя из ванной, я проскальзываю обратно в гостевую спальню, чтобы обуться, а затем направляюсь к лестнице. Может быть, если я смогу улизнуть так, чтобы он меня не заметил, мне не придется сталкиваться с его вопросительным взглядом.
Мое сердце нервно колотится в груди, когда я на цыпочках спускаюсь по лестнице, мой взгляд сосредоточен на задней двери, ведущей на пляж. Надеюсь, он оставил ее незапертой.
Я добираюсь только до середины, когда слышу свое имя и подпрыгиваю на месте.
— Бетани.
Мои глаза расширяются, когда я вижу Райана без рубашки на кухне, готовящего завтрак с легкой ухмылкой на лице.
Я изумленно смотрю на него. Я не упускаю из вида его пресс из шести кубиков, загорелую кожу и идеально вылепленное тело, но быстро прихожу в себя и бросаю на него свирепый взгляд.
— Не делай этого, — упрекаю я, чувствуя, как горят мои щеки, когда он смотрит на меня сверху вниз, приподняв брови, и просто пожимает плечами в ответ.
— Извини, я заметил желание сбежать в твоих глазах, когда ты смотрела на заднюю дверь, поэтому я хотел убедиться, что ты знаешь, что я здесь, — отвечает он, отчего я чувствую себя еще более неловко.
Пытался ли он не напугать меня или помешать уйти, не поговорив? Я в замешательстве.
Я продолжаю спускаться по оставшейся части лестницы, выходя на открытое пространство второго этажа. Прошлой ночью у меня не было шанса, все было как в тумане, но это кричащее холостяцкое жилище с большим диваном и большим телевизором на стене напротив белой кухни. Мне нравится, как здесь все открыто и уютно одновременно.
— Где твои родители? — Наконец спрашиваю я, проходя дальше в комнату и приближаясь к дверям во внутренний дворик, через которые я вошла прошлой ночью.
Он прочищает горло. — Мертвы.
Я почти присоединяюсь к ним, когда до меня доходит одно слово. Моя кровь застывает в жилах, когда я пытаюсь извиниться, мои глаза расширяются, когда я проглатываю комок в горле.
— Я так, так…
— Не говори, что тебе жаль. Честно, все в порядке, — перебивает он, но его голос спокоен и расслаблен, как будто он смирился с этим. Я нервно покусываю нижнюю губу.
Я не знаю, что я должна сказать. Я чувствую легкое напряжение вокруг нас. Воспоминание о прошлой ночи витает в воздухе, как слон в комнате, когда я смотрю куда угодно, только не на него. Я чувствую, что полностью переступила черту, и теперь я чувствую себя обязанной предложить… что-то.
— Яичница с беконом? Это буквально единственное, что я умею готовить. Даже тостов нет. Они сгорают, — говорит он, и на мгновение я в замешательстве перевожу на него взгляд, пока не понимаю, что он предлагает мне завтрак.
— Э-э, нет, нет, спасибо. Я все равно собиралась уходить, прямо сейчас, — бормочу я, поправляя рюкзак, и он хмуро смотрит на меня.
— Не беспокойся о школе, я отвезу нас туда… Если только тебе не нужно куда-нибудь сходить заранее?
Он смотрит на меня, терпеливо ожидая моего ответа, уперев руки в бедра и перекинув полотенце через плечо.
Я вздыхаю. — Честно говоря, я как раз собираюсь в школу. Я действительно не хочу устраивать неловкий завтрак, где ты изводишь меня миллионом вопросов, — бормочу я, на мгновение теряя контроль над собой, когда крепче сжимаю ремешок своего рюкзака.
— Тогда как насчет того, чтобы заключить сделку? — говорит он, поворачиваясь, чтобы
