на безмолвно парящего посреди лаборатории призрака. — И это не получилось ни у Салазара, ни у Тома? Зелье великой власти — всего лишь усиленный контроль над магической энергией, и ничего более... Главное — уничтожить страх. Можно применить для этого магию. А можно... — он не договорил, наполнил зельем большую мензурку и залпом выпил. — Теперь вы идите за мной, господин Барон!
Замок уже давно спал, когда он вынесся из подземелий во внутренний двор. Стояла тихая, морозная ночь, светлая от яркой луны и снежного ковра. Не останавливаясь, Северус побежал к крытой галерее, ведущей в Астрономическую башню. Кровавый Барон, летящий следом, вдруг догадался, зачем его подопечный туда направляется. А Снейп уже поднимался по винтовой лестнице, прыгая через две ступеньки.
— Северус, нет! — закричал он. — Ты разобьешься! Салазар и Том пытались сделать это, стоя на земле!
— Их держал страх... — глухо донеслось из башни. — А у меня его нет!.. Совсем!..
Он взбежал на смотровую площадку и остановился перевести дыхание. Сердце билось где-то в горле, в висках стучало, тело словно утратило вес, и не кровь теперь бурлила в жилах, а жидкий огонь.
— Северус, ты не понимаешь... — пробормотал призрак, делая последнюю попытку его отговорить.
— Я смогу! — сумасшедшая уверенность звенела в его голосе. — Меня ничто не держит в этой жизни! И смерти я не боюсь!.. Бомбардо!
От его заклинания в высоком каменном парапете, ограждающем площадку, образовалась большая дыра. Снейп стал на краю, рванул ворот рубашки, подставляя грудь ветру, гулявшему на высоте, жадно вдыхая холодный воздух. Побелевшими пальцами вцепился в обломки камня, обернулся на замершего Кровавого Барона... Улыбнулся торжествующе — и, раскинув руки, прыгнул в ночь.
В то же мгновение вопль смертной, невыносимой муки разорвал тишину. Тело взметнулось вверх, будто вздернутое невидимой рукой, и вслед за криком рванулся из груди черный вихрь и окутал человека... Окутал, задержал в воздухе, а затем медленно повлек вниз, наливаясь мрачным темно-багровым светом, кидавшим на белый снег кроваво-красные сполохи.
Барон слетел к подножию башни... и не поверил сам себе, хоть и навидался за тысячу лет всякого: на земле стоял его слизеринец — целый и невредимый. Вихрь, еще недавно подобный кокону, раздался в стороны, и теперь за спиной Северуса полыхало черное пламя, языки которого струились в воздухе, словно крылья чудовищной птицы. Нездешним холодом обжигал темный огонь, но человек, казалось, не ощущал его: он не шевелился, не опускал раскинутых рук, и в глазах его — запавших, безумных, единственно живых на мертвенно-бледном лице — горело слепящее, как раскаленная сталь, счастье.
Глава 7. Точка кипения
Поднос, на котором стояли миска и стакан, опасно накренился. Поппи Помфри охнула и в последний момент выровняла его в руках. Да, третьи сутки почти без сна дают себя знать...
Оставив посуду на прикроватном столике, она вышла из-за ширмы, которой была отгорожена кровать, и направилась к дверям лазарета, где ее ожидал Дамблдор.
— Как он? — вполголоса спросил директор.
— Похоже на кризис, — целительница оглянулась на белую ширму, точно желая убедиться в правоте своих слов. — Жар пока держится, но он уже не кричит.
— Что он кричал?
— Проклинал Волдеморта.
— Хм... Ваш прогноз?
— Думаю, сегодня к вечеру очнется. Но хотя бы еще неделю ему нужны постельный режим и усиленное питание, — Помфри грустно покачала головой. — От него кожа да кости остались.
Из-за ширмы послышался хриплый стон.
— Не буду занимать ваше время, Поппи, — кивнул Дамблдор и удалился.
Она вернулась за ширму, где в лихорадке и бреду метался на смятых простынях ее давний пациент и частый помощник — Северус Снейп.
Он приходил к ней с ранами и следами заклятий после стычек с Мародерами, а на последнем курсе в благодарность за скорое исцеление приносил собственноручно сваренные зелья, нужные для колдомедицинской практики. Поппи почти по-матерински жалела колючего молчаливого подростка, который был готов в одиночку воевать со всем миром, а затем всерьез зауважала рано повзрослевшего юношу как знатока своего дела. Именно поэтому она не переправила его в больницу Св. Мунго, не переложила все тяготы ухода за лежачим больным на тамошний персонал. Она сразу решила, что выходит Северуса сама — с той самой первой минуты, когда ее среди ночи разбудил Кровавый Барон.
Привидения редко залетали в больничное крыло; еще реже они при этом бывали взволнованы так, что едва могли говорить. Поэтому Помфри, не теряя времени, накинув мантию прямо на ночную рубашку, поспешила за призраком во двор школы.
Снейп лежал в снегу, как ей поначалу показалось, без всяких признаков жизни. Быстро левитировав его в лазарет, она обнаружила, что это, к счастью, не смерть, а глубокий обморок. И весьма странный... Настолько странный, что Поппи позже перерыла все справочники по магическим заболеваниям, но так и не выяснила, симптомом чего является черный вихрь, который, словно страж, стоял в головах распростертого на земле человека. Из всех вариантов остался один — чары, причем темнейшие. Вихрь целительница развеяла, решила пока ничего директору не говорить, а когда пациент придет в себя — как следует его расспросить. Но к утру он впал в беспамятство, и она не успевала менять охлаждающие компрессы на горячем, как печка, лбу.
Стон повторился. На этот раз в нем можно было разобрать слова. Уже не проклятия и не ругательства срывались с запекшихся губ: охрипший в крике голос умолял пощадить кого-то, защитить, спрятать... Жар сжигал его изнутри, лихорадка терзала исхудалое тело, которое каким-то чудом выдерживало борьбу неведомых сил, бушевавших в нем.
Помфри влила сквозь неплотно сжатые зубы очередную порцию лекарства. Он судорожно глотнул... Вскоре стоны стали тише, он успокоился, а затем забылся тяжелым сном. Она тоже задремала, сидя рядом в кресле.
Проснулась от шелестящего шепота:
— Где я?.. Почему темно?..
— В лазарете ты, — Помфри с трудом встала, разминая затекшие ноги, задернула тяжелые портьеры на темном прямоугольнике окна и засветила ночник у кровати. — Уже третий день как... Помнишь, что с тобой приключилось?
— Помню башню... полет...
— А потом тебя Кровавый Барон нашел и меня позвал, — закончила историю добровольная сиделка. — Поменьше пока разговаривай, береги силы. Я тебе сейчас бульону принесу... Будешь?
— Да... есть хочется... очень...
От большой кружки, полной прозрачной золотистой жидкости, исходил умопомрачительный аромат. Но какие-то нотки показались необычными.
— Укрепляющее зелье? — уточнил он,
