буду вдаваться в подробности взаимоотношений внутри нашего Союза писателей, отмечу только факт, что все не так мило и гладко, как это кажется, может быть, со стороны. Страсти кипят! Да еще какие!
Марьяна Степановна замолчала, посмотрела на стакан Гурова с недопитой в нем водой и попросила и ей налить водички, что Лев Иванович и сделал.
— Итак — к делу, — отпив пару глотков и поставив стакан на журнальный столик, продолжила Скорикова. — Я хочу обратить ваше внимание, а вернее, внимание следствия, на одного из наших писателей, а вернее, даже на трех. Не знаю, в курсе ли вы, что наш конкурс подразумевает награждение победителей?
Женщина вопросительно посмотрела на всех троих оперативников. Крячко и Гуров кивнули, и она, удовлетворенная их ответом, продолжила:
— Так вот, денежный приз, который должен получить победитель, а это пятьсот тысяч рублей — сумма немаленькая. Особенно для периферийных писателей — таких, как я и некоторые другие члены Союза. Кроме того, занявшие второе и третье место также получают вознаграждение в размере двести и сто пятьдесят тысяч рублей соответственно. Я к чему все это объясняю так подробно? Деньги немалые, а получают их, между нами говоря, каждый год практически одни и те же люди.
— А кто принимает решение о награждении? — поинтересовался Крячко.
— В том-то и дело! — чуть ли не выпрыгнула из кресла Марьяна Степановна. — Кто получит премию, решает конкурсная комиссия во главе с покойным, — женщина неожиданно для сыщиков вдруг быстро перекрестилась, — Евгением Петровичем. Причем веское и последнее слово, так сказать, точка в решении принадлежит именно председателю. Нет, я ничего не хочу сказать против Кирьянова, как постоянного председателя комиссии, — снова перекрестилась Скорикова. — Но сами ведь понимаете, что не может быть так, чтобы каждый год побеждали только одни и те же…
— Почему не может? — не понял Лев Иванович. — Если писатель пишет лучше остальных, если его книги покупают и читают, если его произведения хвалят критики, то почему бы и нет?
Марьяна Степановна посмотрела на Льва Ивановича с таким подозрением, словно он знал, кто преступник, и специально скрывал это.
— Вы не понимаете всей специфики писательства, — только и вздохнула она. Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, она с видом оскорбленной невинности продолжила: — Когда дело касается больших денег, талант не учитывается. Учитываются личная приязнь, дружба и кумовство. Так вот, в нашем Союзе писателей, и в частности среди тех, кто пишет детективы, есть люди талантливейшие, но которых из года в год просто не замечают…
Женщина взяла стакан, отпила глоток и как бы между прочим пояснила:
— Я не имею в виду себя, есть и другие, не менее достойные денежной премии писатели. Но есть и такие… — Она снова многозначительно посмотрела на сыщиков. — Знаете, наверное, нет больших завистников, чем те, кто завидует черной завистью тем, кто получает и славу, и деньги. Не важно, как получает, — достойно или нет. Но амбиции… Сами понимаете.
— Марьяна Степановна, а нельзя ли поконкретней? — не вытерпел ее разглагольствований Лев Иванович.
— Можно, — с достоинством кивнула Скорикова. — Если говорить конкретно, то есть у нас такая очень скандальная, но не очень талантливая, к слову сказать, троица, которая вечно всем недовольна. И ладно бы они тихо недовольствовали… — Писательница, увидев, как Гуров поморщился, быстро проговорила: — Слепаков Артур Павлович, Корсун Инга Лаврентьевна и Малляр Игорь Филиппович — вот наши интриганы, которые ничего бы не пожалели, чтобы сместить нашего уважаемого всеми Евгения Петровича с поста председателя комиссии! — с пафосом закончила она.
— И?.. — Крячко посмотрел на Скорикову, приглашая продолжить.
— Эта троица весьма заинтересована в том, чтобы председателем стал Слепаков, а деньги за первое и второе места получали бы каждый год Корсун и Малляр. Слепаков давно уже интригует против Евгения Петровича и обвиняет его в предвзятости и взяточничестве. Мол, Кирьянов берет деньги за то, чтобы печатались и получали премии каждый год одни и те же писатели.
— И что, разве за это можно убить? — невинным голосом спросил Гуров.
— Хм… — Писательница выпрямилась в кресле настолько, насколько ей позволяла ее круглая комплекция. — А как вы думаете? У нас на Руси убивали и за меньшее. Или вы не согласны?
— Было дело, — согласно кивнул Крячко. — Так вы, Марьяна Степановна, думаете, что эта троица могла договориться и убрать Кирьянова, чтобы осуществить свой план?
Скорикова с некоторым подозрением посмотрела на Станислава, опасаясь подвоха или насмешки с его стороны, но, увидев его серьезное лицо, успокоилась и ответила:
— Ну, прямо я не утверждаю, но такая возможность вполне имеется. Вот если бы я была на вашем месте, то я бы такой вариант развития событий рассматривала в первую очередь.
«Как хорошо, что эта дама не на нашем месте», — с раздражением подумал Лев Иванович. Ему все больше и больше не нравилось, что писатели мало того что путаются под их с Крячко ногами, а еще и советы раздают, как им вести следствие. Но вдруг ему в голову пришла интересная мысль, и вместо того чтобы осадить Скорикову, он наклонился к ней и сказал, чуть понизив голос:
— Значит, вы полагаете, что убить вашего председателя могли в целях устранения его из комиссии? Что ж, вполне себе вероятная версия. Мы обязательно ее рассмотрим. Тем более что вот буквально перед самым вашим приходом я уже рассуждал на эту тему со своим коллегой.
Лев Иванович многозначительно посмотрел на Крячко и тот, хотя еще не разгадал намерений своего друга, поспешил поддакнуть ему:
— Да, Лев Иванович рассказал мне, что одна из свидетельниц слышала вчера вечером, как этот ваш Слепаков громко угрожал Евгению Петровичу.
— Вот видите! — торжествующе воскликнула Марьяна Степановна. — Я ведь как знала, как чувствовала, что этот Слепаков готов пойти даже на убийство, только бы его драгоценная Инга Лаврентьевна получила премию и грант на издание своих романов и рассказов! — Скорикова на секунду замолчала, а потом с некоторой обидой в голосе добавила: — Только он никакой не мой Слепаков. Его вообще многие терпеть не могут. Поговаривают даже, что он в юности отбывал срок за какое-то преступление.
— Да? И это правда или только слухи? — зацепился за информацию Андрей Лемешев.
— А вот это вы с Ильей Ильичом и будете выяснять, — деловым тоном ответил молодому оперативнику Лев Иванович. — Берите, Андрей, лично на себя разработку этой версии. Тем более что у нас пока других вариантов нет.
— Как нет? — удивился Лемешев. — А его жена?
Он хотел продолжить, но Гуров жестом руки осадил его, указав взглядом на Скорикову, которая при упоминании Ольги Кирьяновой напряглась, и глаза ее заблестели в предвкушении узнать никому еще не известные сведения.
— Что ж, Марьяна Степановна, спасибо вам огромное. — Гуров галантно протянул руку пожилой писательнице, давая понять, что разговор окончен, и та нехотя
