едва не сшибли одного из писателей, которые стояли близко и наверняка пытались подслушать или подсмотреть, что происходит в номере. Саму дверь они открывать не решались, боясь быть пойманными с поличным, а поэтому наверняка попытались подслушать хотя бы разговор сыщиков. Когда Гуров и Крячко входили в комнату, то в коридоре они видели только двух мужчин, теперь же рядом с дверью стояли уже не двое, а пять человек. Среди них была и одна женщина.
— А, Ирина Яковлевна! И вы тут! — широкой улыбкой людоеда улыбнулся Лев Иванович.
— Что-то нашли? — не обращая внимания ни на улыбку, ни на недовольство сыщиков, поинтересовалась Реус.
— Где нашли? — сделал удивленные глаза Крячко. — В номере? Но мы туда даже не заходили, — подмигнул он ей и всем остальным писателям заодно.
— Ах, ну да, конечно же, — тут же приняла их правила игры сообразительная Ирина Яковлевна. — К чему я это спросила, — пожала она плечами и, повернувшись к собратьям по перу, заявила, подняв руки: — Друзья, давайте не станем мешать. Разойдемся по номерам. Лев Иванович, — повернулась она к Гурову, — я остановилась в двести четвертом номере.
— А мы с Геннадием Северьяновичем ваши соседи по этажу! Мы из трехсотого! — торжественно объявил один из двух писателей, которые ранее прогуливались по коридору. Он взял своего соседа под руку, и они, демонстративно развернувшись, направились в сторону своего номера.
— А мы — соседи Кирьяновых из триста первого номера. Голубев, Калистратов, — представил себя и стоящего рядом с ним мужчину невысокого роста блондинистый пузатый человечек в рубашке-гавайке. — Есть еще Ременев, но он пошел прогуляться. Очень впечатлительная натура, знаете ли. Нас сегодня уже опрашивали, — добавил он.
— Да, мы в курсе, — натянуто улыбнулся Лев Иванович. — Но нам бы тоже хотелось поговорить с вами.
— Всегда к вашим услугам, — с готовностью ответил блондинчик и обратился к своему русоволосому соседу: — Пойдемте, Антон Валерьевич, в номер. В нарды сыграем, музыку послушаем. Стучите громче, — выкрикнул он, скрываясь за дверью своего номера.
Глава 8
— Ты чего такой кислый? — Станислав толкнул Гурова в бок.
— А то ты сам не знаешь, — буркнул Лев Иванович и, покосившись в сторону лифта, добавил: — Пойдем-ка и мы в номер. Пить хочется.
— Пойдем, — согласился Крячко. — Что-то наши дамы притихли, не затевают ли они…
Не успел он закончить, как из триста четвертого номера, который занимали Гуровы, вышли Наталья и Мария. У жены Льва Ивановича в руках была сумочка и зонт от солнца.
— Ну, что нашли или узнали? — с надеждой посмотрела Мария на мужа.
— Пока что ничего, — развел Лев Иванович руками. — Куда это вы собрались? — быстро задал он встречный вопрос, чтобы избежать дальнейших расспросов.
Хотя у Гурова никогда не было секретов от супруги, ему не хотелось рассказывать ни о найденной пуговице, ни о скандале Кирьянова с одним из писателей. Не хотелось, потому что Лев Иванович еще и сам не знал, имеют ли найденный под кроватью предмет и скандал отношение к убийству, а бежать впереди паровоза и рассказывать о том, о чем он и сам толком ничего не знал, было не в его привычках и правилах.
— Мы отправляемся прогуляться, — таинственно улыбнувшись, ответила за Марию Наталья, и обе женщины, больше ничего не объясняя, направились по коридору к выходу.
Гуров и Крячко посмотрели им вслед, а потом недоуменно переглянулись, но комментировать не стали — молча ушли в номер. Гуров достал из холодильника бутылку минералки и разлил ее по стаканам. Станислав сразу же в два глотка выпил свой стакан и снова потянулся за бутылкой.
— Высох весь, — пожаловался он другу. — При такой жаре нужно в номере под кондиционером сидеть или в море рыбку ловить.
Лев Иванович молча согласился с другом, но вслух высказываться не стал: не хотелось ему лишний раз бередить этот больной для него вопрос — о рыбалке пока что приходилось только мечтать. Он коротко рассказал Станиславу о скандале, слышанном вчера вечером Мирой, и спросил:
— Что ты по этому поводу думаешь?
Конечно же, задал такой вопрос Лев Иванович больше для поддержания разговора, чем чтобы действительно узнать мнение напарника. Это мнение он и так знал. Ведь за столько лет они стали мыслить настолько одинаково, что порой понимали друг друга без всяких слов.
— Сомневаюсь я, что Кирьянова убил этот скандалист. — Крячко сел в кресло поближе к кондиционеру. — Ну, повздорили, и что? Не думаю, что это в первый раз. Тем более что и сама Ольга рассказывала, что у этого… как его… Слепакова были постоянные скандалы с ее мужем.
— Так-то оно так, и я с тобой согласен, — ответил Лев Иванович, усаживаясь рядом с Крячко. — Но тут есть один нюанс — деньги.
— Деньги? — не понял Станислав.
— Да, премиальные деньги за произведение, — кивнул Гуров. — Я, правда, не знаю, какая сумма положена победителю, зато помню, что Маша еще дня два назад как-то после разговора с Ольгой сказала, что спонсоры конкурса — известное издательство — кроме выпуска книги с рассказами победившего автора, выплачивают ему немаленькую сумму. Сумма дается не просто так, а как бы авансом за будущие произведения, на которые у издательства с писателем будет заключен контракт. Вот я и подумал…
В дверь постучали.
— Входи, Андрей! — хором ответили Гуров и Крячко и, переглянувшись, улыбнулись друг другу.
Молодой оперативник вошел в номер не один, а с некой дамой лет шестидесяти, невысокой и полненькой, даже кругленькой.
— Вот, — показывая на женщину и пропуская ее вперед, гордо объявил Лемешев. — Это Марьяна Степановна Скорикова.
— Очень приятно, — ответил Лев Иванович, вставая и уступая даме место. При этом он вопросительно посмотрел на Андрея.
— Я познакомился с Марьяной Степановной в кафе, и она любезно рассказала мне много интересного о покойном Кирьянове. А вернее, о его взаимоотношениях с коллегами, а в частности…
— Андрей, давайте я сама все расскажу, — перебила его с улыбкой, но довольно твердо, Скорикова.
— Да-да, конечно же, — с готовностью согласился молодой оперативник и многообещающе посмотрел на Гурова и Крячко. Так обычно смотрят, если знают нечто интересное и значимое.
— В отличие от своих коллег по перу, — приподняв тонко выщипанную бровку, заговорила кругленькая Марьяна Степановна, — я не стану рассказывать вам разные сплетни, а расскажу только то, что знаю точно. Ведь для следствия важна точность и правдивые свидетельства? — спросила она у сыщиков, но тут же ответила сама: — Впрочем, я, как писательница детективных романов, отлично знаю вашу кухню.
«Она сказала „кухню“? Неужели она и вправду думает, что для того, чтобы ловить убийц, воров и жуликов, нужен какой-то особый рецепт или есть какая-то особая пошаговая программа?» Эта мысль пришла в голову Льву Ивановичу и на время отвлекла его от дальнейших рассуждений самоуверенной писательницы. Он постарался сосредоточиться на ее рассказе.
— Не
