Книга Немного о потерянном времени - Дора Шабанн

говорить о хирургическом вмешательстве. Но, как вы понимаете, обследования и анализы мы еще, в принципе, сможем провести по ОМС, но операция в любом случае будет платной. Пока мы Лизу сейчас на обследования заберем, вы как раз в отдел платных услуг зайдите. Девочки вас там проконсультируют по особенностям. И еще Мария Сергеевна просила вам доктора организовать, вы как?

— Если Мария Сергеевна, то я, конечно, согласна.

— Отлично, сейчас вас проводят к врачу, он очень компетентный специалист, когда-то учились вместе, так что посмотрит в лучшем виде. И проконсультирует, и назначения у него адекватные. А после его сестра проводит вас уже к девочкам в хозрасчет.

— Огромное спасибо! Я так вам благодарна, не знаю…

— Полно вам, Лада, и Леша, и Мария Сергеевна настоятельно просили помочь, отказать невозможно. Ступайте, будем надеяться, что результаты обследований нас порадуют. Идите, не тревожьтесь за дочь, она в надежных руках.

И я пошла за вежливой, милой девочкой, куда послали.

— Я вас подожду, профессор редко больше часа консультирует, поэтому мы везде успеем. Минут двадцать — тридцать в «платных услугах», а потом обратно, как раз к концу обследований вашей дочки и вернемся. Не волнуйтесь, все хорошо будет.

Эх, милая, твои бы слова…

А потом мне было некогда думать о глупостях. Потому что, ну…

Чего мы ожидаем от похода к психиатру?

Не знаю. Я не ожидала ничего хорошего. Кто вообще в своем уме добровольно ходит к психиатру?

Ну, психи, может? А я-то нормальная. Чего мне к нему идти?

Поэтому мое изумление вообще невозможно было адекватно оценить после приветственной реплики:

— Так, в принципе, мне ситуацию обрисовали, так что я в общих чертах представляю картину. Давайте быстренько по основным симптомам пройдемся и будем решать, какую поддерживающую терапию выбрать.

Я сидела пришибленная, потому как, ну, вряд ли кто-то лучше меня в курсе, какие у меня проблемы и что там внутри меня происходит.

Нет, я приличная и воспитанная, поэтому я покорно отвечала на вопросы, а глаза врача становились все больше и больше. Минут через двадцать после начала встречи он предложил:

— Лада, а расскажите мне, что вас на самом деле беспокоит?

Ну, я и рассказала. И о традициях семьи, и о неудачном замужестве и о проблемах беременности. Про роды было отдельное выступление, вместе с послеродовым периодом. Полное слез и соплей. Про настоящее время сказала кратко, но емко. Доктор впечатлился.

А потом начал говорить, и впечатлялась уже я:

— Что мы с вами сделаем, Лада? В свете ожидающих вас обследований и операции, а также из-за того, что в настоящее время вы не в состоянии выделить время для прохождения курса психотерапии, мы постараемся максимально поддержать организм. Просто поможем вам дожить до более благоприятного и спокойного периода.

Изумление мое было столь явным и заметным, что доктор хмыкнул и подмигнул, извлекая из сейфа упаковки с лекарствами. Затем что-то чиркнул в бланках, шлепнул печати и продолжил:

— Смотрите, вот вам препараты для нормализации сна, мозговой деятельности, а также успокоительное. Вот это будете пить постоянно, а это — при сильном стрессе. Тут рецепт. Вот мои контакты. Напишите в любом удобном мессенджере — какие заметны результаты от применения препаратов через три дня, потом через пять, потом через неделю. Если что, будем корректировать. Надеюсь увидеть вас годика через пол. Не волнуйтесь, все будет хорошо.

И вот стою я, такая обалдевшая, посреди коридора с тремя лафетками и двумя рецептами. И реально не понимаю — что это было?

Но милая нейрохирургическая медсестричка бдит, подхватывает меня под локоток и увлекает дальше по маршруту. Топаю за ней в полном душевном раздрае.

Что могу сказать в итоге? Я в панике пополам с надеждой. Панику порождают результаты обследования и озвученная стоимость операции, а надежда происходит оттого, что я приняла оба успокоительных сразу.

Сейчас, ожидая с Лизонькой на руках явления волшебного внука Марии Сергеевны, я понимаю, что мне что-то в жизни придется менять. И кардинально. Возможно, радикально.

Но в конце моего тоннеля забрезжил свет, и ради того, чтобы моя крошка прожила нормальную, долгую жизнь я готова практически на все.

Даже пойти против семьи, традиций, поперек воспитания, которое, кроме боли и слез ничего мне не принесло.

Возможно, я выросла?

Да, стоя над кювезой с синеньким младенцем, проливая целую ночь беззвучные слезы, укачивая на руках красно-фиолетовую от рыданий дочь, слушая равнодушное заключение специалиста по компьютерной томографии, как-то незаметно сдохла та милая девочка Лада, которую на зависть всем соседям вырастили мои неидеальные родители. Для их гордости я всегда должна была быть безупречной.

Но не пошло ли это воспитание на хрен, если из-за него моя дочь может умереть или в лучшем случае остаться инвалидом?

И, кстати, про воспитание, семейные традиции и прочее общественное мнение…

С Русланом мне обязательно нужно в ближайшее время поговорить. Сколько можно уже тянуть этот хвост горечи воспоминаний и упущенных шансов за собой?

Как сейчас модно говорить — пора закрыть этот гештальт. Освободить и его, и себя.

Потому что за каким, спрашивается, лешим, ему сдалась придурочная старая ведьма с больным чужим ребенком?

Глава 22

Руслан

Каково это взрослому мужику сидеть на шее у родителей?

Дерьмово, вообще-то.

Они, естественно, это обузой не считают, но я-то понимаю «конфуз ситуации», бл*.

Никогда не забуду, как мама появилась у меня в палате. В ореоле солнечного света, теплая, родня, понимающая. Молча обняла, прижала и долго гладила по голове и плечам. Очень осторожно, ни разу не задела ни одного шва. Была молодцом, никаких причитаний, слез, увещеваний.

И отец держался стойко. Ну, ему не привыкать. Как тут выяснилось, по госпиталям в пору собственной безбашенной юности он попутешествовал.

— Здорово, герой. Как ты сегодня? — спросил меня папа Влад, сообразив, что мама к диалогу не готова.

— Да нормально уже. Сегодня даже с кровати сам вставал, — не терпелось похвалиться, ибо скачущий по отделению бодрым сайгаком Марк изрядно бесил. Его гипс — это такая малость, а сотряс, походу, вообще прошел мимо, но вроде прихватил мозги там, где надо. Удачно вышло.

Правда, то выражение тихой грусти, что я у него заметил, когда мои приехали, ни шло ни в какое сравнение с яростной ревностью, что всегда пылала в его глазах при виде родителей вместе.

— Ну и отлично, такими темпами мы тебя через пару недель домой заберем, да, Марго? — спокойствие и уверенность, что сквозили в словах и жестах отца, были тем самым энергетиком, который поможет мне с реабилитацией лучше всех здешних лекарств и процедур вместе взятых.

Домой, сука, домой хочу.

— Конечно, как только врач скажет, что он уже готов перенести дорогу, мы сразу же, — мама прокашлялась, но все же согласилась.

— Вот еще, здешний доктор имеет привычку держать пациентов до последнего, пока сами не сбегут. И не только лечит, нет, дорогая, он еще и воспитывает, — батя сделал «страшные» глаза и постарался легко улыбнуться.

Не напрасно. Мама хмыкнула, покрутила головой, фыркнула, а потом сказала вот совсем не то, что мы от нее ожидали:

— О, ну, и хорошо, что хоть кто-то может вас повоспитывать. Я-то с Русом успеха в этом нелегком деле не имела, да и с тобой бабушка тоже не сладила, выходит.

— Так, милая, дома про воспитательные провалы и успехи поговорим…

— А, покажешь мне педагогику? — мама хихикнула, отец по-настоящему улыбнулся, да даже я поржал: батя, наконец-то начал понимать иносказательно намеки на мамины любимые фильмы, скоро, глядишь, и до книг дело дойдет.

Ну, в итоге я провалялся еще три недели, а потом, после врачебной комиссии, был отпущен родителям на поруки. Но, откровенно, если бы не батины старые связи в армейке, хрен бы мне удалось из госпиталя свинтить так рано. Марку вот время пришло выписываться, а меня так и норовили еще подержать.

Да на хрен все это. Шкура новая наросла вроде, руки-ноги шевелятся, башка как-то варит — пора и честь знать.

Насколько я себя переоценил и собственное состояние сильно приукрасил, стало понятно, когда меня с почестями водворили домой. Ну, есть повод гордиться, хотя откровенно — ну его на хрен. Из Москвы прилетел я спецбортом МЧС, не один, ясен пень, за компанию, по договоренности моего куратора и нач.курса. С аэродрома до дома