Когда стороны почти сошлись, Эмили отвернулась, уткнулась лицом в одеяльце Иволги, крепко зажмурилась и изо всех сил пожелала: «Пусть с ними всё будет хорошо, пусть всё будет хорошо, и мы вернёмся домой». Она не услышала, а скорее ощутила, что рык Ворчуна становится громче. Пёс беспокойно переминался с лапы на лапу и рвался в бой. Но хозяйка велела ему охранять детей, и он не мог бросить свой пост.
Эмили подняла голову и заставила себя открыть глаза. Родители сражаются за неё, и если она не может помочь, то может хотя бы не отводить взгляд.
Леди Анстис осталась одна; все её компаньонки сбежали. Она изменилась, сильно изменилась. Сначала Эмили подумала, что Анстис вдруг постарела, но потом поняла: дело не в возрасте, просто сейчас она сосредоточила всю свою магию на сражении. У неё не было лишнего волшебства, чтобы поддерживать красивый облик. Она и так-то держалась из последних сил, отбиваясь от натиска магии Пепла и Евы.
Затаив дыхание, Эмили наблюдала, как её мама водит пальцами в воздухе, будто рисуя узоры и сплетая их в тонкую невесомую ткань. Замысловатые орнаменты разбегались по лёгкой воздушной основе как мерцающие язычки пламени. Ева подбросила зачарованное полотно вверх. Оно на мгновение зависло под потолком, а потом начало медленно опускаться. Пепел вытянул руку, как бы готовясь поймать полотно, и щёлкнул пальцами.
Сгорая от любопытства, Эмили наклонилась вперёд. Она никогда не видела, как папа колдует, и не представляла, на что он способен. Она даже не знала, что он делает своей магией.
Слова пришли из ниоткуда. Чёрные, мелкие, словно рой крохотных пчёл, они с тихим гулом растеклись по сотворённой Евой узорчатой ткани и застыли ровными рукописными строчками. Можно было и самой догадаться, подумала Эмили. Ещё до того как она поняла, кто её папа и мама на самом деле, она знала, что папа – писатель. Пишет книги о всяких магических приключениях. Ей всегда было интересно, как он выдумывает всех этих жутких чудовищ – она же не знала, что они настоящие, невымышленные, просто из другого мира. И теперь Эмили видела, как её папа выписывает заклинания прямо в воздухе. В его бисерных чёрных словах, таких хрупких с виду, заключалась несокрушимая сила, и Эмили не сомневалась: когда Анстис попадёт в сеть этих чар, она уже не сумеет освободиться.
Ева подхватила шёлковое полотно заклинаний и швырнула его в Анстис, которая пятилась к двери, широко распахнув потемневшие от ужаса глаза. Она почувствовала силу магии Евы и Пепла и поняла, что ей никак с нею не совладать. Она уже развернулась, чтобы выскочить в коридор, но краешек зачарованной ткани задел её по плечу и уже не отпустил. Тонкий, как паутинка, шёлк вмиг обернулся вокруг неё. Мягко, но неумолимо.
– Что с ней будет? – пробормотала Эмили, хотя не ожидала, что ей кто-то ответит. Они с Иволгой и Ворчуном наблюдали за действием чар, онемев от изумления. С виду лёгкий и невесомый, зачарованный шёлк сдавил Анстис крепче железных обручей. Эмили была уверена, что Ева выбрала эти чары нарочно. Анстис пыталась сковать Эмили с Иволгой чем-то подобным, она сделала больно Евиным детям, и это была месть разъярённой матери.
Анстис ещё пыталась бороться, но силы её покидали и с каждым рывком, с каждым надрывным вздохом она становилась слабее. Эмили было больно на это смотреть.
– Прекратите! – крикнула она. – Ей же больно!
На миг всё затихло: грозный рык Ворчуна, хриплое, яростное дыхание Пепла, волчий вой в складках мантии Евы.
Ева обернулась к ней и кивнула:
– Извини, Эмили. У нас нет выбора.
Она сделала странный жест, как будто завязала невидимый узел, а потом развела руки в стороны, и чары разрушились – разлетелись обрывками шёлка и расколотых слов. Затем они превратились в туман и рассеялись в воздухе. У порога осталось лишь несколько грязных клочков светло-зелёного бархата.
Анстис исчезла.
«Что они с ней сделали?» – подумала Эмили и поняла, что ей не хочется этого знать. Она опустила глаза и поправила одеяльце Иволги.
– Пойдёмте домой, – прошептала она. – Я хочу домой.
Чёрные глазки Иволги сверкнули, в её тёмных кудряшках зажглись серебристые искры. Они закружились сверкающим вихрем и обвили руку Эмили, ласково щекоча кожу.
Вскоре звёзды горели уже повсюду, мерцая серебряным светом на тёмных стенах лестничной клетки. Это была та же самая лестница, по которой Эмили с Евой поднимались к двери в волшебную страну, но желание Эмили попасть домой уносило их вниз с такой скоростью, что у неё перехватило дыхание. Она попыталась вдохнуть, и ей показалось, что вместо воздуха в лёгкие входит чистая магия.
Эмили испуганно обернулась к маме, и та взяла её за руку. Теперь они мчались вниз вместе, едва касаясь ногами ступенек сверкающей звёздной лестницы. Следом за ними бежали Пепел и Ворчун.
А потом Эмили вдруг поняла, что сидит в кресле. Но не в старинном деревянном кресле с высокой резной спинкой, а в мягком, заваленном подушками скрипучем кресле в маминой мастерской. Они вернулись домой!
– Это сделала ты? – шёпотом спросила она у Иволги, но та лишь рассмеялась и помахала рукой Еве и Пеплу, которые с озадаченным и растерянным видом стояли по обе стороны кресла.
– Ты пожелала – она исполнила, – объяснил Ворчун. – Ты хотела домой – и она тебя перенесла по дороге, которую знает. Вы сделали это вместе.
Он удивлённо прижал уши, сообразив, что говорит человеческим голосом.
Глава 8
Лори ворвалась в мастерскую как разъярённый вихрь. Следом за ней вошли Юла и Стриж.
– Где вы были?! – крикнула Лори, сердито глядя на маму. – Ничего нам не сказали! – Она всхлипнула, подбежала к Еве и крепко её обняла. – Мы за вас волновались, – проговорила она, чуть не плача.
– Это малыш? – спросил Стриж, который так и остался стоять на пороге.
Лори резко обернулась и посмотрела на Иволгу, спящую на руках Эмили:
– Это он?
– Не он, а она, – поправила Ева. – Это девочка. Она спит.
– Вроде бы симпатичная, – заметила Лори, и Эмили показалось, что Иволга шевельнулась, как будто услышала, что о ней говорят.
– Она просто прелесть, – сказала Юла. – Смотри, какие у неё волосы!
Иволга определённо всё слышала и понимала. Она засопела с таким гордым видом, что Эмили не выдержала и рассмеялась.
– Тебе надо прилечь отдохнуть, – с нежностью проговорил Пепел и протянул Еве крошечный белый цветок, вдруг из ниоткуда возникший в его руке. – Ты, наверное, устала?
Ева улыбнулась ему и закрепила цветок в волосах, которые сразу же сделались ярче и завились в локоны. Эмили заметила, что мама вовсе не выглядит уставшей. Наверное, в цветке были какие-то чары, придающие сил и бодрости.
– Тебе надо прилечь, – твёрдо повторил Пепел, обняв Еву за талию.
Ева кивнула, но посмотрела на Иволгу и нахмурилась:
