еле удержался. Думал, что он сейчас перекинет меня через голову.
Но Харитоша всхлипнул. Обмяк и упал на землю. Кусты затрещали.
Я связал его и выволок на обочину переулка. Только успел, как из окна высунулся Савелий.
— Помогите! Погубили! Человека погубила! — и истошно засвистел в свистульку.
Я отбежал в сторону. Перепрыгнул через забор дома напротив. Если Савелий и заметил меня, то вряд ли разглядел.
Ходу, ходу! В соседних дворах лаяли собаки. Послышались встревоженные голоса. Где-то раздался свист в ответ.
Я мигом помчался через двор. Добежал до противоположного забора. Перескочил через него.
Очутился на другом участке. Побежал дальше. Мешок бил по спине. Ноги чавкали по сырой земле. Откуда-то с лаем выскочила маленькая собачка.
Не обращая на нее внимания, я вскочил на поленницу. Прыгнул наружу. Очутился в другом переулке.
Быстро пересек его тоже. Подбежал к очередному забору. Посмотрел, нет ли собак. Снова махнул через забор.
Тоже перебежал через участок. Выскочил на другую улицу. Перед этим остановился. Вытащил из рюкзака пиджак и поддевку-сибирку, полукафтан с длинными рукавами. Еще брюки навыпуск и парик с волосами желтого цвета.
Быстро переоделся. Костюм мещанина. На голову парик и кушак. Волосы взлохматил, чтобы волосы прикрывали лицо.
Вылез на улицу. Торопливо пошел дальше. Мешок болтался за спиной.
Около часу я петлял по городу. Проверял, нет ли слежки. Потом отправился в другое убежище.
Кабак неподалеку от Трубной площади. Почти столовая со скромным меню. Сюда ходили небогатые люди. Мещане, в основном.
Названия нет. Это пивная. Скрывалась под вывеской «Булочная».
Владелец тот еще жулик. Его звали Вага Гончаров. Выходец из Греции. Торговал водкой из-под полы. Не хотел покупать акцизы для продажи.
В отличие от предыдущего убежища, здесь я не опасался подставы. Я как-то помог Гончарову, когда у него были проблемы с полицией. Через свои связи у пристава по его участку. Я смутно помнил, как Гончаров мне клялся, что навеки мне должник.
Сейчас я подошел к неприметному двухэтажному зданию. Вокруг деревья и кусты. На фасаде вывеска «Булочная».
Я не стал соваться в центральный вход. Он сейчас все равно закрыт.
Обошел здание, вошел с торца. Толкнул одностворчатую дверь. Вошел в обширное помещение. Всюду столы и лавки. Народу не так много.
Двое мужиков в дальнем углу. Один рядом со входом. Еще один в середине зала. Все ведут себя тихо и мирно.
Я подошел к кабатчику. Как там его? Ах да, вспомнил. Подчиненный Гончарова.
Захарий Варнавинский. Здоровенный тип. Поверх кафтана фартук, как у мясника. Рукава закатаны, видны толстые волосатые руки.
Он увидел меня. Не сразу, но узнал.
— Ух ты, вашблагородь! А что с локонами? Русые ж были.
Я поглядел по сторонам. Приложил палец к губам.
— Какое такое «ваше благородие»? — тихо напомнил я. — С дуба рухнул? Я просто мещанин Прохоров. Не забывай, Захарка.
Он осклабился. Шутливо поклонился.
— Ах да, запамятовал. Ну что, Прохоров. Бушь горяченькую пробовать? Специально для тебя. «Вдова Попова». Чистый ржаной спирт. Просто огонь.
За его спиной на стене висел портрет императора. Должен, по идее, дисциплинировать посетителей.
Я покачал головой.
— Моя комната свободная? Я пойду спать. Никого не пущать.
Варнавский продолжал улыбаться. Нахальный тип, честно говоря.
— А ежели слуга твой придет? Заморский. Индус или китаец. Тоже не пущать? У него, говорят, силенки имеются. Пусть приходит к нам в Павловскую слободу. На досуге. На кулачках, а?
Я погрозил ему.
— Много болтаешь, Захарка. Рыбу ловят за открытый рот. А вот слуга пока точно не придет.
Вот теперь корчмарь промолчал. Протер миску полотенцем. Я обошел стойку. Взял подсвечник с горящей свечой с краю.
В углу за стенкой неприметная лесенка на второй этаж. Я поднялся, стараясь не топать. Одновременно сканировал местность.
Не будет ли такого сюрприза, как в прошлом убежище? Вроде, раз на раз не приходится. Но поостеречься не мешало бы.
Я поднялся на второй этаж. Тут небольшой коридорчик. Двери по обеим сторонам. Я достал ключ и открыл вторую слева.
Внутри тесно и темно. Пламя свечи заколебалось. Отбрасывало на грубую деревянную стену причудливые тени.
Я прикрыл свечу ладонью. Вошел в комнату, поставил подсвечник на стол. Осмотрелся.
Стол, два грубо сколоченных стула. У дальней стены топчан. Котомка с покрывалом и подушкой.
Все. На двери с внутренней стороны гвоздики. Чтобы вешать одежду.
Вместо окна просто слюдяная задвижка. Ставни закрыты.
Я открыл окно. Высунулся наружу, проверил, как дела. Вроде все тихо.
В ночи пели сверчки. Свежий воздух ворвался в комнату.
Хорошо. А то тут затхло и сухо. Я подождал, пока комната проветрится. Закрыл окно. Вздохнул и полез к стене сразу за дверью.
Закрыл дверь на засов. Пощупал стену и отодрал третью доску от пола. Достал оттуда мешок с одеждой.
Развернул и бросил на кровать. Армяк из грубого сукна, полукафтан и шляпа. Полы опущены вниз. Под низ светло-коричневая рубаха, стиранная-перестиранная и широкие порты. Крестьянская одежда, короче говоря. Вместо ботинок лапти. Сплетены из лык.
Я быстро переоделся. Одежду мещанина сложил в мешок. Спрятал в тайник. Закрыл досками, прибил гвоздиком. Все, теперь не видно.
Снова закинул вещевой мешок за спину. Огляделся напоследок. Вроде ничего не забыл.
Открыл дверь и осторожно выглянул в коридор. Нет ли кого, кто меня поджидает.
В коридоре темно и пусто. Я взял свечу и отправился обратно.
В зале на первом этаже остались только двое посетителей. Спали, уткнув лица в сложенные руки.
Захарку не видно. Зашел в подсобку. Поэтому я потихоньку скользнул через зал и выскочил на улицу.
Время уже часа четыре ночи. Скоро рассвет. Ночка выдалась утомительная.
Я опять чапал пешком. Утренний холодок быстро взбодрил меня. Через полчаса добрался до дома. Наконец-то можно отдохнуть.
Перед тем, как открыть калитку, проверил сигнальные нити. Рит про них в курсе. Он не выходил из дома.
Все в порядке. Непрошенных гостей не было. Во всяком случае, они не проходили через ворота.
Впрочем, у изгороди по периметру тоже натянуты сигнальные нити. Если оборвать, в доме будут звякать бутылки.
Я вошел в дом. Вроде тихо, но Рит услышал. Тут же высунулся из рабочего кабинета. Опять нацепил на шею гирлянду из подснежников.
— Вы пришли, господин⁈ Я всю ночь сидел в пхаване и молился за вас Будде. Хотя, вы опять не взяли меня. Это весьма обидно.
Я усмехнулся и отдал ему мешок. Перед этим достал бумаги.
— Сожги мою черную одежду. Всю, а то на ней кровь. Я тебе уже
