разгребая барахло в мешках, складывая его в тряпки и мешки, распределяя по важности и применению.
— Да вот, — она указала на недавно подаренный ему меч в ножнах. — пока тебе подыскала меч, я и лук рядышком нашла. И это еще не все! Смотри! — и она, с шорохом вытянув из маленьких ножен, протянула Сертану длинный кинжал. На ручке извивался метал, переливаясь в клинок.
— Ну и сачем тебе все это? — Шараф внимательно осмотрел клинок, блистающий в свете, склоняющегося к закату, солнца.
— Как зачем? А вдруг разбойники? Недруги? А мы их, «Ха»! — свист, мелькнула в воздухе серебряная бабочка и кинжал оказался перед голубой мордочкой. — А потом: «Сдавайтесь, трусы!»
— А…ага, — выговорил Шараф, когтем отодвинув лезвие от мордочки. — Вот только, нушно тебе это «Ха»?
И заново. Фося не смогла промолчать, Шараф не смог не ответить и вот, пожалуйста, новая дискуссия «Нужно ли девушкам бороться с преступниками и опасностями?» Иногда Эрс готова была создать по их спорам целое сочинение, только успевай записывать. Но, зная, что в дискуссии либо победит Фося, либо Шараф, тем самым вызвав еще большую ссору, ну или же будет ничья, которая вскоре породит новую ссору, в которой все-таки попытается победить Фоська, девушка заглянула в котомку.
Часто, она ловила себя на мысли, что в ее сумке творится хаос, как его не приводи в порядок. «Порядок нужно поддерживать, а не наводить», — каждый раз твердила самой себе Эрс и каждый раз понимала, что «поддерживать» его, у нее совсем не выходит. И причем, только в котомке. Здесь валялась сложенная в несколько раз листовка о празднике и кошель, и какие-то листовочки, и листики, и карандаш, и неисписанный блокнот, и… Мелькнула мысль. Посмотрев на край кровати, на которой висела котомка Фоси, она схватила лист из блокнота, карандаш и задумавшись, взглянула на лук с колчаном, лежащие на сминающихся простынях. Деревянное древко извивалось то соединяясь в одно целое, то образуя появляющиеся и исчезающие дыры, вплоть до грифа тетивы. Кожаный колчан, с выглядывающим пестрым оперением стрел, строго лежал рядом, напоминая серьезного друга, постоянно остерегающего любителя приключений от опасностей и глупых решений.
В конце концов, подарок был довольно красивым. И Эрс даже поймала себя на мысли, что ее попытки будут выглядеть слишком мелочно, по сравнению с этим деревянных произведением искусства. Но все же, «Важен не подарок, важно внимание к человеку», — вновь вторила она себе. «Лучше поздно чем никогда!», — вертелось в голове восклицание, спутывая мысли. Но, а что, если она таким образом проявит неуважение? Ее подарок даже не подарок вовсе! Она протиснула руку в котомку и нащупав, достала деревянную звездочку, сияющую чистотой древесины.
Выходит, Эрс признала в деревянной звездочке друга. Украшение должно было заметить ее, но оно сделало выбор в сторону другого. Это добрый жест. Вот, почему она купила ее. Эрс считала, что некий зов было ничто иное как знак. Знак к действию. Действию, которая она, не колеблясь совершит.
Грифель карандаша опустился на бумагу, поблескивающую, щепками дерева и принялся вычерчивать буквы, слова, мысли. Закончив, Эрс оторвала маленький кусочек в виде записки, подогнула неровные края и проделав отверстие карандашом, нанизала на нить и завязав, взглянув на Фосю, грозящую Шарафу бледной рукой, открыла котомку и с деревянным стуком бросив украшение, снова затянула сумку, обернувшись к луку, сделав вид, словно изучает строение.
Эрс взглянула на древко, осмотрела гриф тетивы, пытаясь понять, как такая натянутая веревка вообще удерживается на деревяшке. Один раз, она даже оттянула, на сколько получилось, тетиву, сумев извлечь из нее странный «трыньк». А после несколько таких же проб и попыток получить «трыньк» нотой выше, она взглянула на колчан.
— Шараф, во имя Азрака! Какой век на носу? Какие еще рыцари?
— Ну, смотря на то, как мы сейчас шивем, вполне восмошны рыцари! Да еще и какие, — Шараф, уже устав спорить, скрестил голубые лапы, отойдя от Фоси, в которой кажется, было больше энергии.
— Рыцари твои, знаешь, что делали? — Фося же медленно приблизилась, размахивая руками. — Да они сражались с мельницей, представляя, что это дракон, потому что к настоящему дракону никогда бы и не сунулись!
— Ну и что? — скуксился Сертан.
А ведь он знал, что это правда, давно порушившая большинство сказаний о рыцарях с того момента, как очередного рыцаря поймали за сражением с «мельницей». Но вот подвиг рыцаря Чарльза почему-то не подвергли сомнениям, что вообще-то некоторых обижало. Но, наверное, правдивость истории доказывает настоящий, старинный череп дракона. Хотя, кто знает, дракон ли это был?
— Вот, а ты подумай, — продолжала Фоська, — как такие храбрецы могли «принцесс из башен» спасать? А ведь никто ни разу не подумал, что эти принцессы, поняв, что их никто другой не спасет, сами себя спасали и еще потом этих принцев в королевство везли. Ну что? Есть еще оправдания? — только возрадовалась Афосия, подбочившись и горделиво выпрямившись, как мимо что-то пролетело, свистнув и вылетело в окно, со стуком попав в каменную стену дома напротив и не удержавшись, упав на землю.
Фося, Шараф и Эрс подбежали к открытому настежь окну, чуть не задавливая друг друга. На полу медленно пустеющей улицы, укрывшись длинной тенью, лежала вытянутая стрела с красным оперением. Фоська и Сертан повернулись к Эрс с луком и колчаном за спиной.
— Эрс, — протянули они.
— Просто проверяла тетиву, — пожала плечами девушка.
— Ну и хорошо, что она это сделала, — заметил Шараф, отойдя от окна к шкафу. — Мы так и не поговорили о последовательности действий и даты отправления.
— Ну да, — протянула Фося. — План такой, — она указала на Шарафа, заправив за длинные уши, волосы. — Ты забираешь с Эрс свои вещи, распределяешь их, как показала и готовишь карту. Готовим еду в поездку и после завтра, не забыв о походной одежде и принадлежностях, посетим конюшню, оплатим лошадей с залогом и помчимся!
На этом и порешили. И забрав вещи они, поспешно распрощавшись, разошлись.
Всю ночь или точнее, начало ночи, Эрс лежала в темноте ночного неба, откинув одеяло в сторону, рассматривая потолок. В голове кружились, бегали, носились, взбирались и рысью спускались с возвышенности, подобно жеребятам, мысли. Уложить их спать все никак не получалось
Прошло некоторое время и осознав, что уснуть сегодня не сможет, под гнетом мыслей, шепчущих: «Так работай! Не можешь уснуть — займись делом!», — она перетащила мешок с вещами на кровать и после зажжения свечи, вытащив купленные кусочки ткани и кулечки, принялась раскладывать, стараясь не шуметь.
На время она предпочла не смотреть, даже когда пришла на кухню со
