мое дело.
— И что, вы можете мне эти три билета продать?
Мэнээс Лиепиньш смутился, но кивнул.
— Труд артиста должен быть оплачен, — произнес он.
Кто бы сомневался.
— Сколько с меня?
Роберт смутился еще больше и почти прошептал:
— Двадцать пять рублей.
Я хмыкнул. Восемь рэ, тридцать копеек с носа, значит? Ну, для концерта Высоцкого сущие пустяки. Вынув из кошелька новенькую купюру, я протянул ее застенчивому мэнээсу. Тот, схватил ее, воровато оглянулся и сунул мне три квитка.
— Будем рады видеть вас на концерте в нашем институте, — пробормотал он и испарился.
Я повертел бумажки в руках. Они были явно распечатаны на ЭВМ, так как принтеров, в привычном для людей XXI века виде, в эти времена еще не было. Строчки складывались в слова: «ДОРОГОЙ ДРУГ! ПРИГЛАШАЕМ ТЕБЯ НА НАШЕ МЕРОПРИЯТИЕ!». Далее следовали номер места, дата и время начала мероприятия, и адрес: «РИГА, пл. АКАДЕМИЯС, 14». еще на билетах была печать комитета комсомола. Ну что ж, превосходно! Я подошел к стойке портье-администратора, протянул ей один билет.
— Как обещал. Вашему сыну! — сказал я.
— О, спасибо вам! — обрадовалась она и тут же спохватилась: — Сколько с меня?
— Нисколько, — откликнулся я. — Это подарок.
— Еще раз благодарю!
Я кивнул и вернулся к Наде, терпеливо поджидавшей меня в сторонке.
— А кто это? — спросила она, имея в виду комсомольского деятеля-спекулянта.
— Младший научный сотрудник Института электроники Роберт Лиепиньш! — отчеканил я. — А что, понравился?
Кузина потупилась.
— Симпатичный мужчина.
— Хочешь, познакомлю?
— Ну-у… — неопределенно протянула она.
Но я не был намерен отступать. Хоть будет кому ее по вечерней Риге выгуливать, может быть.
— Вечером, на концерте Высоцкого, — уточнил я.
Надя кивнула. Мы поднялись на свой третий этаж. Избыток свежего городского воздуха и усталость сморили меня, едва я прилег на койку в своем номере. Я продрых несколько часов и проснулся от стука в дверь.
— Войдите! — сонно буркнул я.
В номер ворвалась кузина.
— Мы не опоздаем на концерт? — с ходу спросила она.
Интересно, это она так рвется артиста послушать или его «импресарио» увидеть? Я взглянул на часы. Два пятнадцать пополудни. А концерт — в пять.
— Не опоздаем, — зевая, ответил я. — Начало — в семнадцать ноль-ноль… А сейчас и пятнадцати нету… Пойдем лучше пообедаем?
— Пойдем! — согласилась она. — Только можно я возьму себе что-нибудь… Ну-у… наше?
— Не понравилась тебе, значит, латышская кухня? — хмыкнул я.
— Ну-у… не то что бы… Этот хлебный суп — ничего… Вроде мороженого.
— Ладно! — отмахнулся я. — Иди оденься для ресторана…
Надя убежала, а я пополз в ванную, чтобы умыться. Отправил кузину переодеваться, а у самого-то ничего приличного-то и нету. Собирался же прикупить какие-нибудь шмотки! Насколько я помню, есть в Риге универсальный магазин, где можно прибарахлиться, а заодно и кузину порадовать. Раз уж у нее ни отца, ни матери, должен же кто-то позаботиться о ее приданом? Когда Наденька была готова, мы спустились в ресторан. На этот раз я не стал ее мучить латышской кухней, заказав более привычные пельмени, а себе — гуляш с картофельным пюре. Впрочем, понравившийся ей десерт я все-таки тоже попросил подать.
После обеда я взял такси, и мы поехали в Рижский центральный универмаг — а это уже само по себе для советского человека было целым аттракционом. Там я прикупил себе костюм цвета кофе с молоком, с расклешенными брюками и пиджаком, отдаленно напоминающим френч, несколько мужских сорочек и пару галстуков. Наде достались туфли на шпильках, зеленые, в цвет ее платья, которое она захватила из столицы, а также — янтарное ожерелье. Со всеми этими приобретениями мы вернулись в гостиницу, чтобы переодеться и выехать в Институт электроники, в актовом зале которого и должен состояться концерт Высоцкого.
Когда мы вышли из такси, то сразу поняли, как нам повезло, что мы приобрели билеты у «импресарио» Роберта. Потому что все пространство перед главным зданием научного учреждения было запружено народом. Заметив, что мы с Надей уверенно движемся к парадному подъезду, к нам кинулись толпы поклонников барда, многоголосо вопрошая: «Нет ли лишнего билетика?». Можно только представить, как спекульнул Лиепиньш на продаже своих «электронных» билетов. На входе нас встретили крепкие парни с красными повязками добровольной народной дружины. Они тщательно проверили наши билеты и благополучно пустили внутрь.
Вестибюль института тоже был забит поклонниками творчества Владимира Семеновича, хотя глядя на некоторых дебелых дам, увешанных золотыми побрякушками, я засомневался в том, что они денно и нощно крутят записи с его песнями. Скорее всего — они о нем вообще впервые услышали пару дней назад, а билеты приобрели, потому что это модно и престижно, и вообще — дефицит. Между ожидающими начала концерта мотался Роберт, вид у него был затравленный. Ожил мэнээс, Лиепиньш только столкнувшись с нами. Ну, не мне обрадовался, конечно. Увидев приодетую Наденьку, он расцвел, как майская роза.
— Здравствуйте! — сказал он. — Рад видеть вас! Ваши места в первом ряду.
— Спасибо! — пискнула запунцовевшая кузина.
Роберт засиял так, словно она уже согласилась выйти за него замуж. И тут же, замахав руками, громко известил собравшихся:
— Товарищи! Минуточку внимания! Прошу организованно проходить в зал, занимая места, указанные в ваших приглашениях!
Публика заволновалась, загомонила и двинулась к открытым дверям актового зала. Мы с кузиной уверенно двинулись к первому ряду, в котором большую часть мест тут же заняли местные «светские дамы». Рядом с нами, правда, оказался патлатый парень в джинсовом костюме — вероятно, это и был сынок нашей администраторши. На коленях он держал портативный кассетный магнитофон «ВЕСНА-306». Видать, готовился записывать концерт. Надо думать, что таких ловкачей с кассетниками в зале сейчас хватало. Нашему соседу повезло больше других. Он сидел в первом ряду.
