рукоятью вперед.
Совершенно сбитая с толку, я принимаю меч. Стражники вокруг меня слегка выпрямляются. Они готовы наброситься, стоит мне что-то вытворить.
– Заколдуй его, – приказывает принц.
– Я не могу.
– Нет? Мне нужно принести тебе еще одну часть наемника, запертого в моих подземельях?
По спине пробегает холодок, но, по крайней мере, теперь я знаю, что Келлин жив.
– Я могу колдовать над металлом, только когда он горячий. Я должна быть частью процесса изготовления. Я не могу колдовать над уже готовым оружием.
Это отчасти ложь, но я заставляю себя произнести ее. Все происходит слишком быстро, и мне нужно растянуть время.
– Так, принесите мне горячее оружие!
– Вы меня неправильно поняли. Я должна сама сделать оружие, принц.
Еще одна ложь. Я не очень хорошо умею лгать, но, надеюсь, Равис этого не заметит.
Он закатывает глаза.
– И сколько времени тебе нужно, чтобы сделать оружие?
– Обычно пару месяцев, – честно отвечаю я.
– Тогда какой, черт возьми, от тебя толк? Что я должен делать в таком случае? Подождать несколько лет, чтобы оружия хватило моим генералам?
Равис снова начинает размахивать кинжалом, описывая им широкие дуги сбоку от себя. Очевидно, это его привычка.
Кузнец, стоявший на коленях на земле, поднимается и подходит к своему принцу, что-то шепча ему на ухо.
– Ах, хорошее замечание, да. Сколько времени, леди кузнец, тебе потребуется, чтобы сделать оружие, если тебе будут помогать? У меня здесь есть целый легион кузнецов, которые могут помочь. Они могут делать десятки мечей в неделю.
– Меня зовут Зива.
– Я буду называть тебя так, как мне нравится. А теперь ответь на вопрос.
– Я не могу сказать. Мне… никогда раньше не помогали.
Кроме Темры.
– Ну, все когда-то бывает в первый раз. Элани!
Из-за спин личной стражи Рависа неторопливо выходит девушка моего возраста. До сих пор я ее не замечала. Ее кожа самая бледная, какую я когда-либо видела, золотистые волосы до талии. Черты ее лица дружелюбны, открыты, но, если она работает на Рависа, я не позволю ей одурачить меня.
– Зива, познакомься с Элани. Считай ее своей правой рукой. Тебе нужно что-то, чтобы сделать мне оружие? Сразу говори ей. Она должна присутствовать на каждом этапе производства. Ты не можешь перемещаться по кузнице без нее. Поняла?
– Да.
– Хорошо. А теперь приступай к работе.
– Но, принц, вы так и не сказали мне, чего вы хотите!
– Чего я хочу? Мне нужно оружие, девочка! Клянусь Сестрами, у тебя что, совсем мозгов нет?
Меня раздражают эти слова, но я продолжаю:
– Какого рода оружие? Что вы хотите, чтобы оно делало? Как вы хотите, чтобы оно выглядело? Как было украшено?
Равис наклоняет голову в одну сторону, затем в другую, смотря на меня так, как будто никогда раньше не видел.
– Я специализируюсь на изготовлении клинков, – объясняю я, чувствуя себя неловко от его пристального внимания. – Люди приходят ко мне за единственным в своем роде оружием. Я не делаю двух одинаковых экземпляров. Обычно у них есть конкретные запросы. Я не хотела бы вас огорчать.
Тем более, если это будет стоить Келлину второй половины уха.
– Мне просто нужно знать, чего вы хотите.
– Это война, леди кузнец. Мне не нужна уникальность. Мне нужно количество. Меня не волнует, что все оружие будет одинаковым! Просто делай мне мечи.
Равис указывает на начальника своей охраны, Стракса. Я впервые замечаю, что мужчина носит за спиной двуручный меч Келлина.
– Сделай моих людей непобедимыми. Мне нужно оружие, чтобы захватить Чадру. Мне все равно, как ты это сделаешь. Просто сделай это. Любые дополнительные вопросы можно задать Элани. Если же я услышу от тебя что-то еще, то могу решить, что ты не стоишь стольких этих хлопот. Мы закончили.
Равис покидает меня, его стража плетется за ним. Солдаты, приставленные ко мне, остаются, распределившись вдоль стен кузниц.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на все, что находится позади меня. Шум, рев печей, и люди, люди, люди. Я хочу убежать.
Прежде чем я успеваю сделать какую-нибудь глупость, ко мне подходит девушка по имени Элани.
– Они не кусаются, – ласково произносит она.
– Я не привыкла работать на глазах у других.
– Я надеюсь, что ты быстро привыкнешь. Ради твоего друга.
Ради нас обоих.
– Хочешь, я покажу тебе окрестности? – спрашивает она.
– У меня действительно есть право голоса?
Элани не отвечает; она проводит меня по кузницам, чтобы мы могли лучше рассмотреть пространство и то, как слаженно все работает. Назначенный мне стражник никогда не находится на расстоянии менее двадцати футов.
Прежде чем сдаться, я насчитала по меньшей мере четыре дюжины мужчин и женщин. Все они – крупные, натренированные люди. Элани объясняет, что здесь шестнадцать печей, двадцать пять наковален, дюжина точильных камней. Она знакомит меня с некоторыми из самых талантливых кузнецов Рависа, но я не запоминаю ни одного имени. Я слишком занята борьбой с тревогой, которая пытается подкрасться и взять верх. По возможности я никому не смотрю в глаза. Я не смогла бы запомнить все эти лица и имена, даже если бы попыталась.
Дети очищают кузницы от сажи, смазывают оружие маслом, аккуратно складывают его на высокие стеллажи. Кузницы оживленные, шумные и полны болтовни. Я чувствую, что не могу до конца успокоиться. Как будто каждый новый звук сотрясает мои кости, выводя меня из равновесия.
– Здесь ты будешь работать, – говорит Элани, показывая мне место в самом сердце обширных кузниц. Где за мной могут наблюдать все. Отсюда невозможно сбежать.
За кузницами я вижу единственную дорогу, ведущую прочь от замка, но по обе стороны от нее нет укрытия. Окрестности усеяны высокими, колючими растениями, не похожими ни на какие из тех, что я видела раньше. Изредка встречаются кустарники и кустарнички. Вдалеке, за чертой города, я вижу начало леса. Солнце находится слева от него, и я понимаю, что он простирается на юг. К Территории Скиро.
Но с такой усиленной охраной мне никогда не добраться до леса.
А затем приближается отряд стражников, и я еще сильнее ощущаю себя загнанной в ловушку. Но вдруг я замечаю, кого они сопровождают.
В центре толпы идет Келлин. При виде его лица я испытываю облегчение. Почему-то, рассматривая его, я чувствую себя лучше. Во мне зарождается надежда. Я думаю о том, что мы сможем пройти через это вместе.
Я борюсь с той частью себя, которая хочет разозлиться на него за то, что он втянул меня в эту передрягу, и за то, что он вложил в голову Рависа идею использовать меня для создания
