собирается разъяснять, то я, пожалуй, должна сама пообщаться с Наташей и понять, что происходит.
И какие у них планы.
А еще я хочу посмотреть в эти лживые глаза и спросить, счастлива ли эта милая и улыбчивая стерва тому, что разбила нашу семью?
Алина отстраняется от меня, вытирает слезы и шмыгает.
— Со мной папа тоже не говорит, — вздыхаю, — и раз так, то я, пожалуй, сама с Наташей побеседую. Чтобы хоть немного стало понятно.
Глава 22. Мы обе его не знали
Теперь ясно, почему Наташа однажды исчезла с радаров.
Пытаюсь выстроить цепочку событий.
Она могла быть на виду до тех пор, пока живот не выпирал, затем она взяла отпуск. Ну, так было сказано мне, когда я ей позвонила с просьбой отвезти букет цветов на день рождения одной моей шапочной знакомой.
Думаю, что первые три месяца она еще могла не вызывать подозрений, потом отпуск, из которого она явилась к Роману с прекрасной новостью, что беременна и что аборт делать поздно.
Конечно, поздно, и тем временем уже можно сделать тест на отцовство.
И если она пошла на такую хитрость, то вряд ли можно говорить о любви Романа к ее милой и скромной персоне.
Он же мог к тому же сказать, что им пора заканчивать постельные горизонтальные утехи, и она язык прикусила до поры до времени.
Чтобы потом было поздно.
А если бы не было поздно?
Рома действительно бы отправил Наташу на аборт? Или опять же пришел ко мне с гениальной идеей ребенка этого себе оставить?
Думаю, что на ранних сроках отправил бы, и я бы ничего не узнала о его интрижке с помощницей.
Я вслушиваясь в гудки и нервно кусаю ногти.
Будь кто-то другой на моем месте, то я бы заявила, что звонить беременной любовнице бывшего мужа — глупо и даже унизительно, но пусть хотя бы она объяснит, что за за отношения у них были и есть сейчас.
Наташа не берет трубку.
Я перезваниваю.
Опять гудки, которые обрываются тихим голосом:
— Да, Валерия?
Я от неожиданности чуть не роняю телефон. Сердце разгоняется до бешеной скорости и подскакивает аж до корня языка.
Я молчу около нескольких секунд, и говорю:
— Я хочу встретиться.
Наташа почему-то горько усмехается.
— Ну, вы же в курсе, Валерия, что об этой встрече обязательно будет известно Роману?
— Ты мне угрожаешь, что ли?
Опять тихая и снисходительная усмешка, которая меня обескураживает.
— Нет, Валерия, это не я донесу Роману, если вы вдруг реально решите встретиться со мной, а его шавки, которые круглосуточно дежурят у дома моей бабушки, — вздыхает. — И я уверена, что и об этом звонке, ваш муж тоже узнает.
— Бывший муж.
— О, простите, Валерия, — хмыкает. — Бывшего. Точно же. Он же поэтому такой бешеный, да? Он мою бабушку чуть до инфаркта тут не довел своими криками.
— А ты чего ждала?
— Ну уж не того, что он мне начнет угрожать, что брата моего запрячет за решетку, а отца найдут в канаве мертвым, — голос Наташи вздрагивает.
У меня аж холодок по спине от ее слов.
Я знаю, что Роман может быть довольно жестким с подчиненными и посторонними людьми, но вот так?
Или я знала лишь одну сторону своего мужа, а другую он мне не показывал, потому что не за чем чувствительной жене-домохозяйке знать, что он мерзавец с другими?
— Я влюбилась в него, Валерия… Вот и все.
В это я могу поверить.
— Но это никак не оправдывает того, что ты легла под женатого мужика, Наташа.
— Он меня принудил к этим отношениям…
В первую секунду я верю Наташе, а потом я понимаю, что в словах Наташи мало логики.
Принудил и влюбилась?
Принудил, и она решила провернуть с беспринципным мудаком схему с сокрытием беременности?
— Поговорите с ним, Валерия, — Наташа переходит на шепот. — Я не думала… не думала, что у него так сорвет крышу… Если бы знала…
— То что? — тихо спрашиваю я. — Нашла бы другого женатого мужика?
— А к мужу… бывшему мужу у вас нет вопросов? — голос Наташи вздрагивает возмущением.
— Ты была вхожа в мой дом, Наташа. Ты мне улыбалась, приносила тортики.
Молчит, а затем говорит:
— Это не имеет никакого значения, — в голосе Наташи проскальзывает легкое пренебрежение. — Мы обе, Валерия, не знали Романа. Только вас он оставил в покое, а я оказалась в ловушке. И пострадать теперь могут мои близкие. Он сдержит все свои страшные угрозы, Валерия. Он не позволял вызвать бабушке скорую, пока я не согласилась на все его условия.
Глава 23. Актрисы
— Какие условия он тебе поставил?
Мне надо положить трубку и закончить это разговор.
Я ведь развелась с Ромой, и мне до его условий для Наташеньки должно быть по барабану.
— Я должна отдать ему ребенка, — голос у Наташи тихий, но я все равно не могу в нем разобрать истинные эмоции.
Это же трагедия лишится ребенка.
Возможно, у Наташи уже нет сил проживать каждый день страх и отчаяние перед взбешенным мужиком.
Либо этот ребенок был для нее проектом, который с треском провалился.
— Я так понимаю, вы отказались, Лера, от его гениальной идеи, — хмыкает. — Вновь стать мамой, да?
В спальню без стука заглядывает Алина. Медлит несколько секунд, заходит и садится на край кровати.
Мне бы прогнать ее, но что ей помешает подслушать под дверью?
— Отказалась, — отвечаю я.
Молчание, и Наташа шепчет:
— Поговорите с ним, Валерия.
— О чем?
— О том, что моему ребенку нужна мать, — ее голос вздрагивает.
На секунду я аж замираю от надрыва в ее интонациях, а потом вспоминаю, как она улыбалась мне при встречах.
Ей не было стыдно, и она идеально играла милую исполнительную овечку.
Будь она жертвенной овцой, то она бы не смогла проиграть ситуацию с сокрытием беременности.
Либо она сразу все вывалила Романа со соплями и слюнями, как только все узнала.
Либо скрылась с глаз Романа и его семьи. Этот вариант был бы для нее предпочтительнее, если разговор идет о том, что
