пор, стоит лишь пальцам коснуться клавиш, как они сами собой воспроизводят аккорды, неожиданно вытаскивают из глубин памяти изрядно запылившиеся мелодии. Так вот и сейчас, возникло чувство, что мышцы моего тела просто повторяют когда-то отточенные до автоматизма, но позабытые движения. Кажется, это еще мышечной памятью называют.
— Это… это что…? — слегка заикаясь, спросил я Петра Ильича.
— Это то, о чем я тебе говорил. Ты подключился к общему энергетическому полю — безграничному океану знаний, умений, эмоций. Через него энергетический отпечаток моих навыков передался в твой мозг. Получив эту информацию, нейроны заставили работать все твои органы соответствующим образом.
— О-о… — только и смог выдавить я.
— Сейчас ты подключился с моей помощью, но в скором будущем ты сможешь делать это самостоятельно.
Конечно, на счет скорого будущего он погорячился, но последующее обучение пошло значительно легче и эффективнее. Я буквально впитывал все как губка, казалось, тело само вспоминает движения, о которых я даже не знал. И с каждым днем, мне все легче удавалось подключаться к этой самой «вселенской мудрости», словно бы мне выдали пароль для подключения к wi-fi. И каждый день я не уставал поражаться возможностям своего тела: нарастающей в геометрической прогрессии скорости реакции, ловкости, остроте восприятия. Мало того, что теперь я обходился без очков, так еще и слышал не хуже дикого зверя.
Когда шквал звуков обрушился на меня впервые, я, честно говоря, с перепугу решил, что на дом рухнул самолет или врезалась сверхзвуковая ракета. Я услышал разом телефонные звонки и писк домофонов в соседних квартирах, шум воды из отрытых кранов, гул десятков голосов, смех и крики, лай собак, скрип кроватей и передвигаемых стульев, шарканье ног, топот. Я закрыл уши, сжал голову руками. Казалось, мозг взорвется от такой звуковой атаки. Позже я научился это контролировать.
Теперь внешний мир интересовал меня постольку поскольку, все мое внимании и интерес были направлены на новые, необъяснимые ощущение, на познание чего-то великого, сверхъестественного и непостижимого.
Однако внешний мир сам напомнил мне о своем существовании.
Глава 9. Первый экзамен
В то раннее утро (очень раннее — около 5) мы с Ильичем как обычно отправились на стадион.
Он задумчиво прогуливался между трибун в предрассветном полумраке, а я наматывал круг за кругом, укрепляя вместилище для боевого духа. Я не остановился, когда услышал сзади чье-то дыхание и топот бегущих ног. Я подумал, что это еще один чокнутый борец за здоровый образ жизни с нездоровой тягой к спортивным истязаниям. Но этот спортсмен плотно сел мне на хвост и определенно действовал на нервы. Я не выдержал, сбавил темп. Он тоже. Я обернулся, чтобы разобраться по-мужски, и чуть не закричал, столкнувшись, нос к носу со своей женой.
Ее темные волосы растрепались от бега, круглые щеки разрумянились, полные губы были соблазнительно полуоткрыты.
— Матвеюшка, ну наконец-то! Где же ты пропадал?
Глаза Оксаны были полны такой неподдельной радости и одновременно тревоги, что я на время забыл и о демонах и о параллельных мирах. Передо мной была женщина, с которой я худо-бедно прожил восемь лет. И в радости, и в горе…
— Почему, почему ты ушел? Куда? Я весь город обыскала, все телефоны оборвала! Что с твоими волосами?
Упоминание о волосах включило в моем размягченном мозгу тревожную кнопку: «Alarm».
Я вспомнил, КТО прячется за знакомым обликом и для ЧЕГО собственно я менял внешность. Резким движением я стряхнул руку псевдожены.
— Отвали, нечисть!
— Кто…? Ты чего это? Не понимаю… — она изобразила растерянность и обескураженность.
— Все ты понимаешь! — я сжал кулаки. Видимо придется все-таки уничтожить этого назойливого демона. Я поискал взглядом Ильича, но его нигде не было.
— Матвей, ты болен! Серьезно болен… Я говорила с твоей матерью…
Ого! Они и до матери добрались. Думали, я у нее прячусь. Могли бы изучить меня и получше за столько времени, потому как одна из моих любимых поговорок: «Хороший родственник — далекий родственник». Что неоднократно доказывалось практикой.
— Матвей, пожалуйста, по-а-слу-а-аша-ай… — голос Оксаны неожиданно изменился, словно старый магнитофон зажевал пленку, он вдруг стал очень низким и каким-то металлическим, звуки растягивались. Этот голос не мог принадлежать женщине, да и вообще человеку. У меня даже мурашки побежали по телу.
Ее глаза потемнели, а потом, казалось, вообще растворились, и вместо них появились две черные бесконечные ямы. Пухлые губы лопнули в нескольких местах, начали растягиваться к ушам и рваться, обнажая огромные челюсти с гнилыми длинными зубами.
Я невольно попятился. Где же Ильич? Пас меня, пас, а в самый ответственный момент исчез. Вот так всегда бывает. Значит, придется справляться самому. Убивать монстра посреди стадиона не хотелось, потому что случайным свидетелям дано было видеть только женщину, а не ТО, что пользовалось ее телом, и конечно, меня приняли бы за опасного маньяка.
Я стал пятиться к зарослям на краю стадиона, ни на секунду не выпуская демона из виду. Он шел за мной, тяжело переставляя кривые, покрытые струпьями и гноем ноги, роняя вязкую слюну. Я боролся с диким желанием просто убежать, но нельзя же бегать и прятаться всю жизнь.
— Ты-ы никуда-а не де-е-нешься теп-ееерь! — прорычал демон страшным металлическим голосом, — Я не отста-а-ану от тебя…
Когда мы оказались у зарослей, я увидел приближавшиеся со стороны трибун фигуры. Двое здоровых парней тащили третьего, настолько пьяного, что он не мог идти. Однако приглядевшись, я узнал в нем Петра Ильича. Его ноги волочились по земле, голова упала на грудь. Похоже, эти типы хорошенько оглушили его, если вообще не убили.
Преследовавший меня демон злорадно осклабился:
— Ты же не собира-а-аешься бежать, правда? Ты же не бро-оосишь своего друга?
Конечно, я не собирался бросать Ильича, и поэтому судорожно прикидывал, как справиться с троими. Силы были явно не равными. По мере приближения истинный облик демонов, тащивших моего наставника, проявлялся все сильней. Их полуразложившаяся, склизкая кожа болталась лохмотьями, огромные челюсти двигались, обнажая клыки. Из смердящей пасти вырывалось рычание.
Они подошли совсем близко. Один демон держал огромный нож, другой биту. У Петра Ильича текла кровь из разбитой губы, глаз заплыл и посинел от страшного удара. Я почувствовал, что внутри меня поднимается волна ярости.
— Мы вот дума-а-аем, что сдела-ать с твоим дедулей, — прорычал один из демонов, помахивая ножом, — С чего лучше начать? Отрезать нос или уши? Как ты считаешь?
Я сжал кулаки, чувствуя, что ярость нарастает все больше, словно зародившееся в океане цунами.
— Что вам нужно? Чего вы хотите?
— Мы хотим, чтоб ты нам доверился, — сказал
