вижу каждую ее черточку, так словно смотрю в биноколь. Я машинально потянулся поправить очки, и только сейчас вспомнил, что снял их перед тренировкой. Может, это те самые способности, о которых говорил Ильич?
Она стояла, спрятав руки в карманы, лицо хмурое, напряженное, бледное. Я почувствовал, как в груди предательски зашевелилась жалость. Ищет, переживает… Но глаза Оксаны вдруг почернели, будто бы в зрачок впрыснули черные чернила. Ее ноздри задвигались, жадно втягивая воздух. Есть такое устойчивое выражение «обратиться в слух», так вот, в этом случае я бы сказал, что она вся обратилась в нюх. При этом ее глаза настойчиво шарили по окнам. И я готов был биться об заклад — она чувствует, что я где-то рядом. Я отпрянул от окна, но любопытство взяло верх, и я снова выглянул.
Теперь мне отчетливо был виден, просвечивающий через человеческую оболочку демон. Уродливый, мерзкий, жуткий с открытой слюнявой пастью. И с этим монстром я прожил столько лет!
Демон сделал несколько неуверенных шагов в сторону подъезда и остановился. Теперь он снова выглядел как женщина, которую я считал своей женой. Если следовать словам Ильича, я должен был убить ее, только так удалось бы изгнать демона, завладевшего ее душой. Но пока я был к этому абсолютно не готов.
Она постояла еще минуту, затем развернулась и пошла, вжав шею в плечи, словно побитая собака. Я облегченно выдохнул.
* * *
На следующий день Петр Ильич завалился ко мне в комнату с коробкой краски для волос.
— Вот, преображать тебя будем, — провозгласил он, потрясая длинноволосой брюнеткой на картоне.
— Может, это лишнее? — неуверенно спросил я.
— Лишним будет твое убийство или якобы несчастный случай со смертельным исходом.
Уже через несколько минут он, как заправский парикмахер мазал мои волосы темной кашицей с резким запахом.
— Ты вот, думаешь, это все детский сад, игрушки, — приговаривал Ильич, сосредоточенно распределяя краску вдоль пробора, — А у нас для тебя есть серьезное задание. Да не верти головой, сиди смирно!
Я и сам понимал, что здесь не просто так, зачем еще столько возиться с посторонним человеком, даже если у него какие-то там способности?
— Что за задание?
— Агенты ОПО обнаружили нездоровые тенденции в одной из реальностей. Проще говоря, демоны подготавливают ее апокалипсис. Это довольно стабильная реальность. Но как ты успел заметить они только такие и уничтожают, потому как параллели, где война, хаос и нищета и так продуцируют массу темной энергии, а вот благополучные миры нуждаются в хорошей встряске.
В той реальности сейчас Аня… ну, ты уже видел ее как-то…
— Э-э, та девица на кровати? — догадался я.
— Да, она самая. Не знаю, что ты тогда подумал, но все трое находились в состоянии глубокой медитации… Так вот, Анна уловила сигнал, переместилась в реальность, из которой он исходил, но сам источник сигнала до сих пор обнаружить не удается. Мы возлагаем все надежды на тебя — ты очень сильный сенсор. Возможно, тебе удастся выйти на тварей, готовящих катастрофу.
Сигнал, источники — как все запутано, у меня голова пошла кругом.
— На самом деле все просто, — добавил Ильич, заметив мое недоумение, — ты обладаешь особым чутьем на демонов, сродни собачьему нюху, поэтому при перемещение в параллель попадаешь в нужное место, в нужное время с точностью до метра, до минуты. Нужно только научиться контролировать эти перемещения и приобрести кой-какие боевые и стратегические навыки.
Через час из зеркала на меня смотрел жгучий брюнет с недельной небритостью, которая надо сказать, шла к моему новому образу.
* * *
На следующий день Ильич выпустил меня на улицу, правда, очень рано, на рассвете и только в своем сопровождении. С этого утра в мой график вошло обязательное и очень утомительное наматывание кругов на стадионе около Волги и не менее утомительные заплывы против течения. Я отождествлял себя со Сталлоне, в том фильме, где он тренируется в сибирской глуши.
Но это все ягодки. Не давая толком оклематься после утренней разминки, мой покровитель начинал учить меня боевым искусствам. Это был убойный микс самых разнообразных приемов: айкидо, самбо, тхеквондо. На мое удивление, Ильич оказался настоящим спецом.
Сначала это было не учение, а натуральный садомазохизм. Я весь покрылся синяками и ссадинами. Я бесчисленное число раз падал на пол и пропускал удары жестокосердного учителя. Пока однажды, в очередной раз, сбив меня с ног, он не сказал следующую пафосную и на первый взгляд довольно пустую фразу.
— Ну и чугунный же ты! Откройся вселенской мудрости!
Отбитый бок призывал послать его на… очень далеко. Откроешься тут, как же, когда тебя со всех сторон колошматят!
Пошатываясь, я поднялся. «Откройся вселенской мудрости»! Ха! Я представил, как широко распахиваю руки, поднимаю лицо к потолку, и на меня обрушивается столп чудесного сияния.
— Бред какой-то! — неосмотрительно произнес я вслух.
— Ах, бред значит! Ну, тогда получай!
Ильич сделал подсечку, и я снова оказался в позе перевернутого жука.
— Ладно, ладно, хватит, — взмолился я, — откроюсь я этой вашей гребаной мудрости, только объясните, как это делать.
Мой наставник усмехнулся.
— Представь, что ты стоишь на краю утеса. Представил?
— Ну…
— А теперь прыгни, распахни руки, словно крылья…
… и представь, что воздух тебя держит, и ты летишь вперед …
Не знаю, толи мое воображение так разыгралось, толи тут не обошлось без гипноза, но я представил себе все так живо, что даже ощутил, как екнуло сердце от прыжка, и как упругая струя воздуха обдала лицо.
— А теперь представь, что от всего твоего тела тянуться светящиеся нити…
… они собираются в один тяж, подобный пуповине…
…и этот тяж поднимается вверх на несколько метров над тобой и снова разветвляется на мельчайшие нити… по ним бегут искры.
…И вот уже все нити светятся, и этот свет проникает в твое тело, наполняет его изнутри…
Я получил щелчок в лоб и очнулся. В ту же секунду увидел летящий мне в лицо кулак. Каким-то чудом я увернулся и перехватил руку Ильича. Он вырвался, со скоростью вихря обернулся вокруг своей оси и сделал мах ногой, метя мне в грудь. И снова невероятным образом я увернулся от удара, низко присев. И уже из этого положения сделал подсечку. Ильич перекувыркнулся в воздухе назад и упруго приземлился на обе ноги на безопасном расстоянии.
— Ну, вот это уже на что-то похоже, — весело произнес он.
Я обалдело рассматривал свои конечности. Ничего себе! И как это я? В детстве я осилил пару лет музыкальной школы по классу фортепиано, но до сих
