галочку или прочерк, я могла бы по этому скрипу понять, что выпало. Но как-то он сумел ставить отметки беззвучно.
— А… — начала я.
— Магия, — отмахнулся он, породив у меня в голове ещё больше вопросов. — Так, давай оценим результаты. Ты угадала правильно в сорока трёх случаях из шестидесяти. Это почти семьдесят два процента. Обратный ответ смогла дать в шести случаях. При том, что я действительно воздействовал на тебя двадцать восемь раз. То есть примерно в одном случае из пяти. Кроме того, ты так напрягалась, что дважды смогла достучаться до меня, когда я на тебя не воздействовал.
— И что это значит? — совершенно потерялась я.
— Это высокие показатели. И раз ты оказалась настолько талантливой, солнышко, я буду обучать тебя дальше по интенсивной программе, так сказать.
Мне уже стало страшно.
Глава 5. Рихард фон Шнайт
Подбрасывая монетку, я ощутил, что серебро начало немного жечься.
Очень, очень тревожный звоночек.
Травку-отравку я принял по расписанию, но отметил, что следы вурдалачьего укуса так и не затянулись полностью, зато воспалились сильнее. Жжение от аконита усилилось. Меня постоянно донимала пульсирующая боль в районе опухоли, а кости ныли. Я совсем расклеился, как старый дед, но старался изображать нормальное самочувствие хотя бы перед девчонкой. Занятия с ней и детские эмоции помогали отвлечься, но даже эта припарка помогала всё меньше.
Хуже всего, что не за горами полнолуние…
Молодые оборотни всегда впервые перекидываются именно под полной луной, хотя в дальнейшем учатся менять ипостась в любое время, даже не обязательно ночью. Понятия не имею, сохраняют ли варколаки-вурдалаки эту черту своей земной жизни и передают ли её заражённым, но рисковать не хочется. Нужно срочно что-то предпринять.
Потому убрав лист с результатами, я бросил девчонке мошну серебряных монет.
Ярка удивлённо подняла на меня рыжёхонькие ресницы и спросила:
— Это мне?
— Ага, плата за великие труды, — мои губы растянулись в усмешке. — Размечталась! Перемой с щёлоком, чтоб блестели. Вернёшь, пересчитаю, — приврал я.
Девчонка высыпала монеты на стол. Стала перебирать и рассматривать.
— Это вы внушили отчиму, чтобы заплатил за моё содержание? — вопросила она несколько обвиняющим тоном и вгляделась в профиль Якуба Старого на аверсе серебряка.
— Конечно. Лишним ведь не будет. Хоть ты и так проживание отрабатываешь.
— Получается, любой вампир может обокрасть человека, и тот даже не поймёт?
— А на что поместная юстиция нужна? В Нова-Затоке за порядком следит Ветцель и его ратники. В других землях владетели занимаются тем же, ведь достояние народа — богатство его хозяев, и только им можно невозбранно грабить население. Конечно, мелкие махинации от властей легко ускользают. Но крупные инциденты скрыть сложно. Начнётся расследование, за нарушителями пойдёт охота, и если поймают, выставят на солнце.
Рассказывать, насколько часто на деле никого поймать не удаётся, не стал.
— Почему тогда все поголовно не носят амулеты от ваших этих чар? Вон, Радек с Демиром носят и даже не скрывают. Кажись, не доверяют вам, — с едким прищуром добавила она.
— Ярочка, думаешь, если понадобится, я не смогу сорвать с них эти цацки? У твоего отчима тоже был амулет от вампирских чар. Разве меня это остановило?
— У него был амулет? — девчонка удивленно округлила глаза. — Почему он никогда не говорил?
— А зачем? Он тебя во все свои дела посвящал?
Ярочка пристыжённо сникла.
— В крупных городах амулеты носят все, кто работает по ночам, — пояснил я. — Особенно те, кто служит непосредственно нам. Страшно ведь, тут на одном доверии не проживёшь. Не зная, действуешь по своей воле или нет, со страху умом можно тронуться.
— Так ели бы чеснок, от него в два счёта не избавишься.
— Разить чесноком в присутствии вампиров некультурно, — с усмешкой пояснил я, — среди нас обидчивые попадаются. Да и менее скорые на расправу не захотят терпеть такое подле себя. Обереги от морока — компромисс. Ребята верят, что я не стану тайком что-то им внушать. Я верю, что не проснусь на солнцепёке.
— Как всё сложно… — вздохнула девчонка, крутанув монетку на ребре. — Ну, а почему мне нельзя к этим амулетам прикасаться?
Я удивлённо вскинул бровь.
— Это тебе ребята сказали?
Она неуверенно кивнула, не желая сдавать товарищей, но понимая, что уже проболталась и отнекиваться поздно.
— Полагаю, опасаются, что твоё прикосновение разрушит защитную магию или внесёт в неё искажения, загрязнит, — выдохнул я с усталым раздражением. — Дело не только в твоей заражённости, многие люди избегают давать в руки любые амулеты кому-угодно, особенно посторонним. Странно, что ты не успела познакомиться с этим суеверием.
— То есть, это неправда?
— Конечно, нет. Разрушить магию простым прикосновением под силу только одарённым, да и то лишь немногие могут произвести такой эффект спонтанно, без заклятий и обрядов. На бытовом уровне неплохо работают соль и проточная вода, но процесс очищения не быстрый. Лучший способ — швырнуть амулет в огонь, тогда совсем другое дело.
— Подождите, так проточная вода работает? Но вы
