что он знает или не знает, то это работает.
— Кэш Фокс. Владелец этого места, — уголок его рта дергается, когда я произношу его имя, темно-зеленые глаза не выдают ничего, кроме власти.
Этот человек силен. Я знала это на бумаге, но есть разница между тем, чтобы знать и чувствовать. Одно его присутствие, кажется, высасывает весь воздух из комнаты, склоняясь перед более могущественным существом.
Я хватаюсь за стойку позади себя, вспоминая, что на стене есть магнитная полоса с ножами. Между нами стоит большой остров из нержавеющей стали для приготовления пищи, и я пытаюсь мысленно подсчитать, смогу ли опередить его и добраться до задней двери в нескольких метрах от нас.
Я прикована к нему взглядом, пока он оценивает меня с серьезным лицом и слегка наклонив голову. Затем, как по щелчку, он показывает ослепительную улыбку, от которой волосы на моей шее встают дыбом.
— Итак, вам нравится здесь работать?
— Я… да, все хорошо, — я шокирую себя тем, что могу говорить, даже если это неуклюжий ответ.
Его улыбка смягчается, а в глазах появляется теплота, когда он спрашивает:
— Я заставляю вас нервничать, мисс Аманда? — он медленно прогуливается вдоль островка, и я чувствую запах его богатого, мужского одеколона теперь, когда он находится всего в нескольких футах от меня.
— Нет, — да.
— Ох? — он поднимает бровь.
Я успокаиваю себя глубоким вдохом. Держу пари, этот больной ублюдок получает удовольствие от запугивания. Я не дам ему такого удовольствия.
— Вы застали меня врасплох, вот и все. Я думала, что одна здесь.
Черт, черт, черт. Меня осенило. Он был в своем кабинете, когда я взламывала замок? Я прикусываю щеку, пока не чувствую привкус крови. Он меня сейчас убьет.
— Я только приехал. Услышал музыку и пришел, — надеюсь, что огромный вздох, который я издаю, не слишком заметен. — Я знал, что сегодня вечер семейного ужина, и решил зайти, чтобы впустить курьера, — я странно тронута тем, что он знает о еженедельных семейных сборищах своих сотрудников.
— В вас есть что-то такое знакомое, — он сокращает расстояние, и у меня в горле словно застревает камень. Его близость физически давит на меня.
Его взгляд мечется между моими глазами и горлом, и я сглатываю свой страх. С тревогой наблюдаю за его движением. Он протягивает руку, и жидкая паника пробегает по моим венам. Я не знаю, как отреагирую, если руки, убившие Бет, коснутся меня.
Очевидно, я не сделаю абсолютно ничего. Он наклоняет мой подбородок, чтобы заглянуть мне в лицо, словно это неразрешимая загадка, и несмотря на то, что каждая клеточка моего тела кричит бежать, я стою на месте.
Блики желтого цвета. Размытый красный. Черный. Розовый. Красный.
Именно эти образы дают мне ложную браваду, чтобы продолжать свой фарс и ответить, пожимая плечами.
— Люди часто так говорят. Наверное, у меня просто очень заурядная внешность.
Он опускает мой подбородок и выглядит почти оскорбленным. Кожу покалывает от потери контакта. Не спрашивайте меня, почему.
— В тебе нет ничего заурядного, — его голос настолько властный, что я киваю. — Ты не должна так принижать себя.
Завороженная его сильным и одновременно мягким тоном, я не могу отвести взгляд от его глаз.
— Ладно.
Я прикусываю губу, и его глаза переходят на мои губы, когда он бормочет:
— Хорошая девочка.
У меня нет времени анализировать странное тепло, распространяющееся в груди от его слов, потому что в заднюю дверь стучат. Кэш реагирует раньше меня, открывает дверь и приветствует парня с пивом.
Парень вкатывает тележку с бочонком, а Кэш придерживает дверь. Наконец-то вспомнив, как пользоваться ногами, я подбегаю к кладовке и открываю дверь, чтобы он вкатил бочонок.
— Спасибо, Хан, — Кэш подмигивает, и я гримасничаю. Кстати, о заурядности. Этот белый мужчина именно такой. Редеющая линия волос, за которую он отчаянно пытается ухватиться, старые и изношенные кроссовки «New Balance» на ногах.
Возможно, мне показалось, но я совершенно уверена, что Кэш застывает, заметив, как я оцениваю этого мужчину.
Мы продолжаем весь процесс еще с двумя бочонками, и во время последнего захода он говорит Кэшу:
— Она новенькая, да? Я бы запомнил такую цыпочку. Может, мне стоит устроиться сюда на работу? — у меня в животе бурчит, когда он говорит, как будто меня здесь нет, я слышу каждое слово. Знакомый каждой девушке гнев закипает в моей груди, когда он оглядывает меня.
Все происходит так быстро, что я даже не уверена, как это случилось, но резко Кэш прижимает лицо мужчины к стойке и отводит его руку назад под неестественным углом. Тот корчится от боли, и я не могу побороть небольшую волну удовлетворения.
— Извинись перед леди, — его голос холодный, отстраненный и чертовски пугающий. Его мышцы пульсируют под обтягивающей черной футболкой, и он легко одергивает мужчину весом не менее пятидесяти килограммов.
— Воу, эй, это же был просто комплимент! — хнычет он, и я закатываю глаза. Кэш отводит руку еще дальше назад, и мужчина завывает. — Ладно, ладно! Прости, чувак!
Кэш поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, и я вижу, как в его глазах зарождается паника.
— Я сказал, извинись перед леди, а не передо мной.
— Прости. Извини. Мне очень жаль.
Я неловко киваю. Небольшое чувство удовлетворения, которое я испытываю, когда Кэш толкает его вниз, сменилось больным чувством. Это настоящий Кэш Фокс. Дикий. Жестокий. Непредсказуемый.
— Я тебе не «чувак», — прошипел Кэш.
— Конечно. Извините, босс, — голос мужчины дрогнул.
Я искренне боюсь, что Кэш убьет этого человека, когда наклоняется к нему, чтобы заглянуть прямо в лицо и убедиться, что он не пропустит ни слова.
— И я тебе не босс. Я твой чертов король, проявляй уважение, когда посещаешь мое королевство.
Все мое тело выдыхает, когда он отпускает мужчину и разрешает ему выскочить за дверь. Я слышу, как на задней аллее заводится грузовик, и тихо молюсь, чтобы он выбрался живым.
Кэш поворачивается ко мне, выглядя как лев, который только что закончил свое убийство, я представляю, как кровь капает из его рта.
— Не нужно было этого делать. Он не первый мужчина, который позволяет себе подобное. Спросите любую девушку.
— Но вы ведь не любая девушка, да? — он подходит ко мне, и я не уверена, что он имеет в виду. Протягивает руку, чтобы заправить прядь волос мне за ухо, и мое дыхание замирает. — И я всегда защищаю то, что принадлежит мне.
Мой разум разрывается от его слов.
— Вам? Как ваша работница?
Мое тело не знает, как реагировать, когда он проводит той же рукой за моим ухом вдоль челюсти легким,
