шагов в её сторону и гулко прошипел:
— Что застряла? Уходи!
— Да я только попрощаться хотела. Не хами. Если б не хотел бы, чтоб нас видели, или в дом бы не пускал, или на месте сидел, а не на улице топтался, важный, как павлин. Эх, Толенька, постарел ты, подурнел. Наверное, и впрямь не судьба нам быть вместе. За чай спасибо!
— Ох, ёлки-моталки, — вздохнул вслед уходящей Анастасии сосед, направив свет фонаря чуть ниже её спины. — Хороша матрёшка. Балуешься, Иваныч, как бы до Елены Владимировны не дошло, бабы-то на улице, глянь, рты пораскрывали, аж зубы в темноте сверкают…
— Да…это так, пришла клиентка, обсудить ремонт, — неуверенно махнув рукой, мгновенно солгал Анатолий, хотя ясно осознавал, что эти слова были лишними — сосед им не поверил..
— Да и обсуждали б до утра. Для этого свет что ли нужен, — хмыкнул Сергеевич.
Анатолий вздохнул и не ответил. Его штормили другие мысли — правду ли принесла в его дом Анастасия Валериевна или брёх собачий, заквашенный на бабьей злопамятности. Впрочем, мог ли он что-то изменить в этих хмурых пасьянсах перепутавшихся планет? Вряд ли. Да и, видимо, поздно уже что-то менять. Коль бросила жена, так тут ни словами, ни беготнёй дела не поправишь, а если на её горизонте ещё и какой-то доктор изобразился, то плохи дела.
XII
День, когда Евгению Борисовичу Васильеву и его дочери Оленьке было предложено посетить музыкальную мастерскую, чтобы забрать отремонтированную скрипку, был многообещающ. Анатолий Иванович как индийский факир загадочно предупредил: «Помимо чайной процедуры, вас ждёт сюрприз». Слово «сюрприз» на Олю не произвело никакого впечатления, она воспринимала его как забаву взрослых в виде пустого конфетного фантика. Пахнет приятно, на вид аппетитный, а внутри — пустота. Но отец сказал и другое слово — «мечта». Пусть маленькая, но уже само её предвкушение согревало пространство, умиротворяющее ласкало растрёпанные чувства.
«Ты помнишь, о чём ты мечтала?», — заведомо интригуя дочь, спрашивал отец.
«О чём? Не помню. Скажи», — отвечала Оля. И она действительно забыла.
«Зачем говорить, если можно сразу к ней прикоснуться? Сегодня едем за твоей мечтой», — тепло, но с долей отцовской убедительности сказал Евгений.
Ехали молча, Евгений уже привык, что разговоры с Оленькой у него не ладились, развязывались на первых же узлах. Оле очень хотелось спросить отца, куда они мчатся по запруженным унылым каналам улиц, но она даже не знала, как обратиться к отцу. Раньше он был просто «папой», а сейчас могла себе позволить называть его только «ты», что никак не соответствовало текущему моменту, да и не могла переступить через барьер маленькой детской гордости и обиды. У калитки отца и дочь встретил Анатолий Иванович, одетый в чёрные джинсовые брюки, строгие остроносые туфли и атласную белую рубашку. В таком виде мастер, приучивший посетителей к своим неброским рабочим нарядом, выглядел несколько нелепо.
— Неожиданно! — проведя оценивающим взглядом сверху вниз, весело приветствовал хозяина Евгений Борисович. — Но великолепно! — добавил он.
— Здравствуйте, дорогие гости, прошу пожаловать в дом, ждём вас, — слегка подражая игравшим учтивых лакеев кинематографическим героям, поклонился Анатолий Иванович.
«Какой интересный дом, — подумала Оля, разглядывая оригинальную мебель ручной работы, сделанную из разных сортов дерева и покрытую датским маслом, расставленную мудрёной мозаикой старинную посуду, какую можно встретить разве что в магазине антикварных вещей. На полу лежал яркий зелёный ковёр в мексиканском стиле. По углам просторного зала выставлены большие, покрытые чёрным бархатом акустические колонки, пугавшие огромными серыми «глазами» динамиков и окаймлёнными алюминием «ртами» фазоинверторов. На низких кушетках вокруг овального столика с ещё дышащим паром электрическим самоваром сидели трое пожилых мужчин. Они тоже были одеты в чёрные брюки и белые рубашки, как музыканты с фотографии на бабушкиной грампластинке или как министры из сказочного королевства, не хватало только высоких цилиндров на побелевших головах. Гостям было предложено располагаться на диване с широкими деревянными подлокотниками, на которых стояли тарелки с печеньем и заварными пирожными, чашки с мёдом и малиновым вареньем.
— Хотел бы вас познакомить, — присаживаясь к столику, улыбнулся Анатолий Иванович. — Перед вам Сергей Николаевич, Михаил Аркадьевич и самый старший — Виталий Павлович. Мои друзья, прекрасные музыканты, композиторы, поэты, отцы, семьянины и даже, кажется, дедушки. Так ведь?
Мужчины самодовольно кивнули. Анатолий представил мужчинам Евгения и Олю.
— Какая выразительная внутренняя красота таится за грустным лицом этой юной особы. Вы ведь тоже музыкант, и, как я понимаю, музыкант с большим даром, некоторым уровнем образования и генами в своё время успешного и известного в городе скрипача? — вежливым басом спросил Виталий Павлович.
Оля испугалась его неожиданного обращения, но быстро взяла себя в руки, ответив, что учится в музыкальной школе, играет в ансамбле, а вот про «гены скрипача» ничего не знает.
— Как? — сделал удивлённое лицо Виталий Павлович, — разве ваш многоуважаемый папа вам не рассказывал, что ваш дед, Борис Михайлович Васильев, в молодости был прекрасным мастером игры на смычковых инструментах, если не изменяет память, он выиграл множество городских, областных и даже каких-то международных конкурсов, названия которых, я, к сожалению, сейчас не вспомню. Но можно поднять подшивки газет и отыскать целую серию статей о вашем славном предке, мадемуазель. Мы сегодня здесь собрались с друзьями не просто так. У нас небольшая презентация. Так ведь, Анатолий Иванович, я правильно подобрал слово? Вижу, что правильно. Мы хотим вам презентовать несколько произведений, и хотели бы, чтобы именно ваш юный, неиспорченный современными веяниями слух да услышал, а уста да произнесли достойную, а главное честную оценку того, что сейчас здесь произойдёт, пока вы будете пить чай.
«Что они от меня хотят, эти олды? Странно всё как-то», — подумала Оля, но интрига и любопытство уже закрались в её сжавшееся нутро. Она взяла в руки тёплую чашку с ароматным чаем, чтобы согреть затрепетавшие, как птичьи крылья ладони, и чтобы сесть удобнее подобрала ноги под себя. Конечно, Оля неоднократно бывала на концертах, видела и слышала, как играют преподаватели музыкальной школы, но чтобы вот так, за одним столом со взрослыми состоявшимися людьми, которых, к тому же представили как профессионалов и виртуозов музыки, она ещё ни разу в жизни не бывала.
Мужчины взяли в руки инструменты: Сергей Николаевич — бас-гитару, хозяин дома Анатолий Иванович — гитару, Виталий Павлович — скрипку, а Михаил Аркадьевич — ударные щётки, Оля заметила, что он уже сидел на коробке, которую, как она читала в сети, называют кахоном. Это такой латиноамериканский барабан, заменяющий целую ударную установку. Кстати, как он звучит, она тоже ни разу в жизни не слышала, и
