– Да ты чего, дедушка, там все моё!.. – оскорблённо возмутилась девчонка.
– Слушай, мне посреди леса лгуны и ворьё не нужны! Я быстро тебя брошу одну и иди куда хочешь! В таких местах друг на друга надеется надо, а как прикажешь верить такой ветроплётке?!
Лиска покосилась на автомат, который весел на плече у Олега:
– Ну извини, не смогла удержаться! Из ящиков ваших так всё и валится. Взяла какую-то железяку и пару колечек: с Берегини разве много убудет? А мне сироте, всё прибыток!
Олег от таких оправданий добрее не стал. Он смотрел на воровку так, словно она сказала ему темнейшую глупость:
– Каждое колечко, каждый железный кусок, каждая безделица в ящиках переписаны, понимаешь? У Арсения горе случится по приезду к Китежским казначеям! Он этот жетон не в одной поездке заслуживал, был проверен, на хорошем счету! Подставила ты его, а он ведь спас твою тощую шкуру!
Лиска только шмыгнула носом и передёрнула худыми плечами:
– Подумаешь, беда какая. Соврёт что-нибудь, мол, в пути потерялося.
– Не все врать так умеют как ты. Даже я, старый дурак, разжалобился на рынке, а ведь мог оставить сторожам на расправу. Они допрашивать девиц любят!..
– Чего не оставил тогда?! Шёл бы сейчас миром, а я в яме сидела! – вдруг со злостью и обидой в глазах вскинула голову Лиска. Скиталец посмотрел на девчонку, что и так, видать, битая, вздохнул и повернулся вглубь леса:
– Ну ладно, пойдём, дурёха ты эдакая, пока солнце совсем не зашло. А то ещё околеем… – А ночью не видно: холодно ли, тепло ли, – хмыкнула Лиска и пошла вслед за скитальцем.
Только вот в лесу быстро темнело. Пока шли, Лиска молчала и с каждым шагом становилась мрачнее. С вечерними сумерками пришли холода, от которых дыхание вырывалось белыми облачками пара. Зима всегда была близко, даже когда лето разгоралось до самой своей середины. В лёгкой кожаной рубашонке Лиска быстро озябла. Засунув худые руки подмышки, она сжалась, как воробей на ветру и, если не знать, сколько в ней было коварства, то пожалеть её выглядело делом первейшим. Олег остановился и начал собирать хворост. Погони не было – чудцы и правда махнули рукой на девочку и старика.
– Помоги хоть дров-то собрать…
– Устала я, ножки-ручки болят, – села Лиска на камень, покрытый мягким зелёным мхом. – Ты лесной старичок – по тебе сразу видно. Вон, бородой весь зарос, руки мозолистые, а я дама городская, к труду не привычная.
– Городская? – ухмыльнулся Олег. – Эх, врала бы ты меньше. На тебе такая одежонка, что не поймешь из какой ты общины. Не говоря уж о том, что на шее ты носишь.
– Ахал бы дядя, на себя глядя, – передразнила скитальца воровка и сняла с шеи Мокошин ромб. Из своей сумки она достала целую связку других медальонов. Олег удивился, как звякают на верёвочке христианские крестики, языческие обереги и даже вещицы из отдалённых общин Невегласи.
– Это что у тебя?
– Защита от сглаза, – подмигнула Лиска. – Без таких штучек нынче жить тяжело. Все как будто с ума посходили, первым делом просят крест показать или спрашивают: «Какого бога ты славишь?». Вокруг жрать нечего, а они молитвы бормочут, да идолов ставят.
– Когда жрать нечего, только молитвами и спасаешься, – проворчал Олег, доставая огниво из кармана плаща. Он развёл костер в одиночку, но как только весёлый огонёк затрещал, Лиска спрыгнула с камня и была тут как тут.
– Дедушка, а у тебя покушать есть чего-нибудь?
– Нет. В суете на рыночной площади мясо бросить пришлось. Не до запасов, знаешь ли, когда тебя сторожа за загривок трясут.
– Жа-алко, второй день маковой росинки во рту не бывало, – крепче обхватила Лиска худые коленки. Подбрасывая в костёр тонкий хворост, Олег внимательно её изучал – худая, маленькая, на вид сущий ребёнок, хорошо если будет ему до плеча. На курносом лице россыпь веснушек, когда улыбается – на щеках ныряют две ямочки. Только сейчас ей было не до улыбок. Перехватив взгляд скитальца, Лиска поджала губы:
– Дедушка, я молодая?
– Молодая.
– А ты старый.
Олег с грустью покачал головой:
– Старый… мне пятьдесят Зим и ещё пяток сверху.
– А мне следующей Зимой шестнадцать исполнится…
Немного помолчав, она вдруг добавила:
– Я с тобой не хочу…
– Чего?
– Спать…
Над костром повисла тишина. Истолковав всё по-своему, Лиска продолжила:
– Мне молоденькие нравятся, да красивенькие, а стариков я совсем не люблю. Только я ведь не дура: ты меня в лес затащил, сидим возле костра тут… одни… а ночи холодные.
– Да не трону я тебя! – наконец очнулся скиталец.
– Обещаешь? Не прижмёшь меня ночью?
– Тьфу ты! Я-то думал, ты о чем серьёзном задумалась. Ну надо тебе – обещаю!
Лиска сразу повеселела:
– Это хорошо. А то ведь не все такие, как ты. Помню, мне ещё не было и пятнадцати Зим. Пришла я в одну деревеньку, начала милостыньку просить. А один дедушка, тоже «добрый» такой, меня к
