болела, глаза не желали открываться, тяжелый тревожный сон завладел ею целиком, пропуская один только шум.
— Да хватит дрыхнуть!
Вика попыталась приоткрыть левый глаз, но потерпела неудачу и снова провалилась во тьму.
— Вставай, говорю!
Лицо обдало холодной водой, Вика дернулась, сильно ударилась обо что-то головой и вновь услышала металлический гул, от которого сводило зубы. С болезненным стоном она выползла из бочки, хватаясь руками за сырую землю, и уставилась на красные босоножки, маячившие у нее перед глазами.
Кристина отбросила палку, которой, очевидно, лупила по бочке, и принялась с любопытством изучать взглядом Вику — до сих пор не вполне понимавшую, где она и что происходит.
— Ты спала в бочке? — зачем-то спросила Кристина, хотя явно не нуждалась в ответе.
— Вы.
— Что?
— Вы. Я — взрослый человек, а ты — нет.
— Да пофиг, ты же подруга моего папы, почти семья.
Вика поморщилась, пошатываясь, встала на ноги и огляделась. Судя по положению солнца, день в самом разгаре, поблизости только Кристина со смартфоном в руке, дверь дома по-прежнему закрыта, но это ни о чем не говорит.
— Он знает, что ты здесь?
— Конечно.
— Понятно. Марш домой.
— Это твой официальный комментарий? — Кристина направила смартфон ей в лицо, и Вика резким движением закрыла его камеру. — Так тебя выгнали из твоего же дома?
— Отвянь.
— Я не могу, это непрофессионально.
— Непрофессионально — бесить родного отца, на чьи деньги куплена твоя игрушка.
— Вот еще. — Кристина опустила смартфон. — Я сама заработала, почту доставляла.
— Прекрасная карьера, для тебя — в самый раз.
Вика понимала, что злится не на зловредную девчонку, но сдержаться не могла. Голова трещала, как от сильного недосыпа, в горле першило, конечности затекли. Морщась от неприятных ощущений, она дошла до дома, подергала за дверную ручку и мысленно констатировала серьезный семейный разлад.
— А где твой жених? — с наивной детской непосредственностью спросила Кристина.
— Машину восстанавливает, — сказала Вика, искренне на это надеясь. Тон Кристины ей не нравился, а способ избавиться от надоедливой девицы она знала только один, но Илья действительно не выпустит дочь из дома следующие двадцать лет. Против воли Вика чувствовала с ней некую солидарность: видимо, из-за того, что Сычев ее отшивал так же, как она сейчас — юную журналистку. С другой стороны, не сообщить Илье — тоже неправильно. Только вот под раздачу зачастую попадает ни в чем не повинный гонец. — Давай звони своему родителю. Прямо сейчас, в моем присутствии.
— А если не буду?
— Заявлю в полицию, что ты проникла на частную территорию. — Вика едва не засмеялась, представив лицо Сычева, однако угроза неожиданно подействовала.
Кристина помрачнела, но послушно набрала номер, сказала пару фраз и передала смартфон Вике.
— Можешь сама ее придушить? — простонал Илья совершенно измученным голосом.
— Да я бы с радостью, но ты же знаешь: мою семью из-за такого недолюбливают.
Илья фыркнул, а приунывшая было Кристина оживилась.
— Это было признание?
— Это было намерение, причем не только мое.
— Мне за ней зайти? — спросил Илья, но чувствовалось, что после бессонной ночи он едва держится, и Вика в который раз порадовалась, что у нее нет детей.
— Нет, я доведу ее до дома. Но дальше уже не отвечаю.
— Идет. Вика… Спасибо.
Она улыбнулась, сбросила вызов и повернулась к Кристине.
— Ну что, жертва блогерских амбиций? Топай за мной.
Девчонка неприязненно скривилась, но, видимо, даже радовалась, что разговор с отцом уже состоялся, и почти без ее участия. Интересно, ему трудно справляться с этой заразой потому, что возраст такой, или потому, что воспитывает ее в одиночку? Во время их встречи на кладбище Кристина вроде бы нормально с ним общалась, а тут внезапный ночной загул неизвестно где.
— Ты же не сидела всю ночь у меня на участке?
— Твой мужик меня спровадил, — нехотя буркнула Кристина. — По ходу, он тебя ждал.
— И куда ты после этого пошла?
— Да просто шаталась… — Она явно уклонялась от прямого ответа, и было неясно, как ее разговорить.
— А мы с Ильей всю ночь тебя искали.
— Че, прям вдвоем?
Вика тяжело вздохнула и предпочла прекратить бесполезный диалог. Вскоре они вышли к полю, за которым виднелся знакомый лесок, и стало ясно, что Кристина вот-вот увидит свое красное платье на каком-то кусте. Открытие было настолько шокирующим, что Вика едва не повернула обратно, но вовремя сдержалась. Бояться реакции мелкой девчонки — это совсем уж за гранью разумного, а наряд ей можно и новый купить, если будет сильно орать. Интересно, где тут теперь магазин одежды…
— Возле почты, за пивной, — ответила Кристина, и Вика только тогда сообразила, что произнесла вопрос вслух. Может, Лев не так уж не прав, считая, что она слетает с катушек?
— Пивная сохранилась? — восхитилась Вика. — Дед говорил, что она еще в его детстве была.
— Так он с малолетства прикладывался? — безразлично уточнила Кристина.
— Нет. И это мое последнее слово. Что ты так к нему прицепилась?
— Может, ты не в курсе, но здесь иногда происходит что-то криповое[1]. А про Васю пока нельзя говорить, об этом меня еще участковый предупредил… Ну и про что мне делать подкаст?
— А может, не делать?
— Ага, щаз. Мне надо отсюда вырваться любой ценой, значит, донаты нужны. Папа не даст, на почте столько не заработаешь…
— А чем тебе тут не нравится? — Вика вдруг ощутила болезненный укол где-то в груди.
— А тебе чем? Сама же свалила.
— Думаешь, у меня был выбор? Нас все соседи ненавидели, дед за мою жизнь боялся!
— Ну, теперь-то не боится.
Вика чуть не отвесила наглой девчонке подзатыльник.
— Это не значит, что тебе можно лезть в мою жизнь.
— Так тебе же нравится.
— Чего?!
— А иначе зачем тебе тут чилить?
— Я не…
— Ну задерживаться, если тебе так более понятно. Это же не ради моего папы. Он хоть и ничего, но твой жених явно круче, а жизнь в
