-Ты душа Кельна, его надежда и опора, без тебя он не имеет смысла и тобой же только он живет. Ты, умершая до срока, не сделала еще всего, что предназначила тебе судьба - так сверши же это сейчас! Хранительница, заступница, императрица - встань из пепла веков и огради град свой!
Он поднял взгляд на барельеф - и замер пораженный.
Изваяние мерцало зловещим алым светом, озарявшим темное помещение куда сильнее, чем жалкий огарок свечи, почти погасший. Сияние становилось все ярче - и в этом свете было видно, как на стенах вдруг проступают капли, а потом и потеки темной жидкости, скоплявшейся лужицами у ног епископа. Робко он коснулся пальцем тех струй и тут же отдернул, когда пальцы окрасились красным. Но не успел Виллехад испугаться, как от барельефа отделилась фигура молодой женщины невероятной красоты. Скорбное лицо обратило свой взор на епископа и тот задрожал одновременно от благоговения и страха, увидев меч и стрелы, пронзившие женское тело, кровоточившее во множестве мест. Женщина, не издав не звука, отстранилась - и Виллехад увидел, как за ее спиной дрогнула, словно расплываясь стена, как открывается проход, ведущий куда-то в темноту. Слезы потоком хлынули из глаз епископа, когда он понял, что все это значит.
-Чудо, - дрожащим голосом сказал он, - мне, недостойному явилось чудо.
Он бросил взгляд на святую и та кивком указала ему на открывшийся туннель. На миг Виллехад заколебался – уместно ли пастырю бросать свою паству на произвол судьбы, - однако он тут же отбросил эти мысли. Если уж великомученица решила открыть путь ему - значит именно его Господь предопределил к спасению, значит, на него у Бога есть особый план. "Не искушай Господа нашего" - мелькнуло в голове и Виллехад, бросив последний благодарный взгляд на святую Урсулу, ринулся в открывшийся ему ход. Он уже не видел, как фигура призрака вдруг заколебалась, как лицо великомученицы сменяется совсем иным ликом - принадлежащим уже зрелой женщине, с надменным взглядом и презрительно поджатым маленьким ртом, из которого выглядывал острый клык. Изменилась и одежда - богато украшенная туника могла принадлежать знатной даме, но родом из давно исчезнувшего прошлого, также как и сандалии, украшенные жемчугом и расшитые золотом. Рыжевато-каштановые волосы были уложены в изысканную прическу, с гребнем из черепахового панциря. Сгинули и все стрелы - и лишь меч остался на месте, пронзая уже не грудь, но чрево. Видение держалось всего миг, после призрак скользнул к стене и слился с ней. В следующий миг исчез и сам проход.
Карл, селянин из небольшой деревушки, к юго-востоку от Кельна, вместе с несколькими односельчанами пробирался через густой лес. Хотя до них еще и не добрались язычники, все же крестьяне, наслышанные о бесчинствах захватчиков, как можно скорее стремились уйти в безопасное место. Они преодолели уже половину пути, когда кусты перед ними вдруг зашевелились и на лесную тропу вышел человек, явно из благородных, в потрепанной, но богатой одежде, выдающей его духовное звание - и немалое.
-Я Виллехад, архиепископ Кельнский, - голос выдавал человека привыкшего повелевать, - мне нужна лошадь - и как можно скорее.
- У нас нет лошадей, святой отец, - Карл, ни на миг не усомнившийся в словах епископа, говорил извиняющимся тоном, - но мы идем в Аахен - может там вы найдете, то что хотите. Если епископ снизойдет до нас, недостойных - мы можем проводить…
-Хорошо, - надменно кивнул священник, - я пойду с кем угодно, кто поможет мне, как можно скорее добраться до короля.
-Какого короля? - осмелился спросить Карл, но епископ, казалось, даже не заметил сколь неуместно прозвучал этот вопрос.
-Любого, кто станет сражаться за Христа, - отрезал Виллехад.
Фредегунда вошла в церковь, по-хозяйски оглядываясь по сторонам. Презрительно хмыкнула, посмотрев на барельеф святой Урсулы, и подала знак воинам-франкам, что на руках внесли изваяние богини верхом на вепре. Следом за ними, осторожно, словно ступая по тонкому льду, вошла и Брунхильда.
-Ты что-то видишь здесь? - обратилась к ней Фредегунда: от нее не укрылось то, с какой тревогой ее дочь, с детства облеченная пророческим даром вельвы, осматривает церковь. В ответ Брунхильда зябко поежилась, как от холода.
-Зло, древнее зло, - пробормотала она, - кто-то по глупости или по умыслу призвал его сюда. Кто-то, кто появился здесь на свет, но умер далеко....очень, очень далеко, смог вернуться к месту рождения...и я никак не могу понять, что ему нужно.
-Это ничего, - пожала плечами Фредугунда, - силой Богини теперь это место ограждено от любого зла. Перед Ее ликом твой брат примет корону франков.
