рядом с полушубком перед боем, убрал в него башку поверженного им жуткого создания. Привязав свою кровавую добычу к поясу, Ратибор спешно подошёл к Белогору и прошептал: — Прости, старче, но тебе придётся пока остаться здесь; двоих я, конечно, смог бы нести, но это сильно меня замедлит, что крайне нежелательно сейчас для твоего сына, — после чего сорвал с шеи старого охотника ожерелье из когтей и зубов, бережно убрав украшение себе за пазуху.
— Сдаётся мне, эта гадина зубастая на помощь позвала перед тем, как сдохнуть, потому тикать нам надо отсюда по-шустрому, дружище, если не хотим познакомиться поближе со всей его развесёлой мохнатой роднёй, — Ратибор подбежал к вновь потерявшему сознание Мирославу и, легко взвалив того себе на плечо, так и помчался с раненым приятелем назад, к Караиму. — А именно сейчас это было бы крайне нежелательное для нас знакомство, сам понимаешь…
Ратибор не стал надевать свой полушубок, несмотря на сильный мороз, а как был в рубахе, так и понёсся в ней с Мирославом за спиной, здраво рассудив, что согреется на бегу, а верхняя одежда будет только мешать и стеснять движения. Да и вообще, холода рыжий витязь никогда не боялся, а зиму очень даже любил, при каждом удобном случае растирая тело снегом, обливаясь ледяной водицей да купаясь в проруби. До Караима было версты две с половиной, не меньше, так как трое охотников прилично углубились в лесную чащу в поисках добычи, потому Ратибор не терял времени и бежал так быстро, как только мог, ибо нутром чувствовал, что за ним по пятам скоро ринутся друзья да подружки той злобной твари, что он только что прикончил. Его не покидала твёрдая, непонятно откуда взявшаяся уверенность, что странное создание — отнюдь не единственная подобная особь в этих непролазных лесах.
Тем временем на поляну, на которой произошла кровавая встреча йотуна с русичами, выскочили пять его собратьев: таких же здоровенных, белёсых и красноглазых. Увидев лежащее в окровавленном снегу тело своего обезглавленного сородича, снежные великаны недоверчиво подошли к нему, осмотрели, обнюхали, после чего подняли жуткие головы к небу и синхронно завыли. И столько тоски, гнева и ярости было в этом дьявольском, протяжном, леденящем душу вое, что, казалось, даже верхушки деревьев перестали раскачиваться на ветру, безмолвно застыв в охватившем их диком страхе. Один из могучих исполинов подошёл к брошенному Ратибором полушубку и бегло обнюхал его; кровавые глазищи йотуна зловеще сверкнули. Лишь мельком обозрев тело Белогора, остальные турсы живо нашли след молодого богатыря и, встав на все четыре свои дюжие конечности, без промедления бросились в погоню. Пять человекоподобных существ, не помня себя от охватившего их лютого бешенства, резво помчались вслед за Ратибором, стремительно сокращая разделявшее их расстояние.
— Оставь меня, друже, — тем временем простонал очнувшийся Мирослав на ухо своему рыжему товарищу, — вдвоём не уйдём! Ты же знаешь, что они идут за нами по пятам! Оба сгинем тут!..
— Заткнись, Мирка! — бросил отрывисто, сквозь зубы Ратибор, не прекращая бега. — Иначе, как дотащу тебя до Караима, так по лбу и дам самой большой ложкой, что найду в поселении, за такие гнилые речи! Или лучше по копчику, ведь, судя по всему, ты сейчас именно этим местом и прошмякал там что-то несуразное… — раздавшийся за спиной ужасный вой нескольких йотунов, нашедших тело обезглавленного собрата, заставил рыжебородого витязя ускорить темп. Если бы Ратибор был один, он остановился и принял бы неравный бой, как принимал его всегда, с презрительной улыбкой на устах, но в такой ситуации, когда на плече у него раненый друг, которому срочно необходима помощь знахаря, он не мог так рисковать. Своей жизнью — это одно дело, но когда на кону ещё и жизнь старого приятеля, это уже совсем другое. Сначала надо доставить Мирослава к лекарю, а с этими кошмарными образинами можно и попозже схлестнуться. То, что это не последняя встреча с турсами, сомневаться не приходилось. Потому Ратибор бежал. Мчался так быстро, как, наверное, никогда раньше не бегал. По пятам за ним шли пятеро разгневанных йотунов, жаждавших мести. Ратибор понимал, что выведет их сейчас прямо на Караим, но выбора не было. Время перевалило за полдень, когда могучий витязь выбежал из леса и, петляя между пеньков, стремительно понёсся к селению. Похоже, что этот бег наперегонки со смертью он выиграл.
— Знахарь у себя? — спросил запыхавшийся Ратибор одного из стоявших в карауле воинов дружины, Станимира, что отворил ему створки ворот. — Быстрее соображай! Где Добролюб⁈
— Да вроде у себя должен быть… — Станимир растерянно взирал на влетевшего в Караим рыжебородого богатыря с Мирославом на плече. — Что случилось⁈ За тобой сам Велес верхом на медведе в погоню пустился, что ль, за то, что ты упёр его бочонок с квасом?..
— Труби в рог, остряк, да погромче! — Ратибору сейчас было не до шуток. — Всех назад воротить, кто снаружи! Всех! Немедля! И врата закрыть! Выполнять! — с этими словами рыжеволосый гигант торопливо потопал к избе Добролюба, личного лекаря Святослава, которого тот взял с собой в поход. Князь как чувствовал, что пригодится матёрый целитель в этом путешествии ему самому да его витязям, ох как пригодится.
— Что ты замер как истукан, Стан? — хлёстко бросил Станимиру его друг и напарник по караулу Братислав. — Слышал, что тебе было велено⁈ Давай труби, хорош теребить мух за хоботки!
— Чего⁈ А, ну тебя!.. — Станимир, поняв, что дело плохо, без лишних слов быстро снял с шеи боевой рог и протяжно загудел в него трижды. Тревожный тягучий рёв разнёсся на несколько вёрст в округе, и значил он лишь одно: всем необходимо срочно вернуться в крепость, бросив немедленно любые свои дела, ибо враг — близко.
Тем временем Ратибор ногой резко отворил дверь избушки знахаря Добролюба, вполне себе бодрого, немного ворчливого старичка с длинной седой шевелюрой и такой же бородой чуть ли не до колен, лет шестидесяти на вид, оказавшегося у себя и только что закончившего вытаскивать несколько здоровенных заноз из пятой точки находящегося под винными парами Емельяна, которые тот умудрился засадить себе, скатываясь от скуки на заднице по срубленному еловому брёвнышку. Отуманенный алкоголем юный мозг молодого повесы решил, что это не такая уж и плохая идея. Найдя в поселении в закромах амбара внушительные, практически нетронутые запасы вина да медовухи, привезённые в крепость её основателями, Огнеславом и
