корабле, с которого приплыли шлюпки.
— Сдаемся!
Айрис хоть и лежала под кроватью, но по-прежнему видела силуэт вражеского корабля в иллюминаторе. Большой, двухпалубный фрегат ощерился орудиями, зажег огни и поднял флаг. В черном небе реял череп, символ беззакония и смерти. Пираты! Айрис зажала себе рот рукой, чтобы не закричать. А ведь она втайне надеялась, что это жених Селены, тот самый арвадский офицер, уговорил капитана спасти невесту, а заодно и других девушек. Но нет, Арвада под черным флагом никогда не ходила. Кажется, плохой сценарий сменялся худшим. О том, что пираты могут с ними сделать, даже думать было страшно. Впрочем, если бы ее спросили, кого она выбирает, Данира или пиратов, Айрис предпочла бы выбрать третье — прыжок в воду. Плавать она не умела, точно пошла бы ко дну. Может, попытаться уже сейчас? Крик «сдаемся» не обещал ничего хорошего.
И все же Айрис осталась собой, то есть, продолжила лежать под кроватью, коря себя за бездействие и строя разные фантазии о том, что, может, все обойдется. Пираты ее не заметят, она пролежит под кроватью до первого порта, а там… Как-то надо будет попасть на берег. Вдруг она сможет пробраться на шлюпку? Смешно стало уже сейчас. Вот была бы она Мариной Торуоли, а не Айрис Этвелл, точно бы и на шлюпку проникла, и на берег выбралась, и на родной остров вернулась. При мысли о доме настроение снова испортилось. Дома ведь у нее, похоже, не осталось, а Донна Этвелл, хоть и спекла ей печенье, но наверняка уже получила свою награду, взяла новую «дочь» из приюта и об Айрис забыла.
Как же ловко провернул все этот негодяй, Данир Арбел! Нет, Айрис ни за что не уйдет с корабля без других девушек. Надо будет найти их. Однако эта мысль звучала так же нелепо, как и та, что была о побеге. И вообще, кажется, Айрис застряла.
Со страху она забралась под низкую кровать, каким-то образом умудрившись запихать туда и жесткий каркас юбки из китового уса, который придавал наряду пышность, делая юбку «рюмочкой». Теперь кринолин намертво застрял между полом и днищем кровати. Он пристегивался пуговицами к корсету, но, как и сам каркас, корсет был надежно спрятан под верхним платьем, и Айрис почувствовала себя в западне по-настоящему. Ко всему она вдруг заметила, что нижние кружева юбки свободно торчат из-под кровати — их увидел бы и слепой в темноте.
Дверь, прекратившая болтаться туда-сюда, когда раскачивание судна кончилось, вдруг с грохотом стукнула о переборку, и перед лицом Айрис возникло два черных сапога с каблуками, начищенными так ярко, что они блестели даже в тусклом свете звезд, усыпавших небо. Сапоги, судя по большим размерам, принадлежали мужчине. То, что она увидела дальше, и вовсе объяснялось с трудом.
Рядом с сапогами возникли две босых ступни с аккуратными черными ногтями на пальцах — то ли накрашенными лаком, что было странно, то ли такого цвета по природе. Затем появилась третья пара ног, и она, похоже, принадлежала женщине. Правда, Айрис так и не поняла, как владелица туфель с такими огромными шпильками, нигде не застряла ими на щербатой палубе. И как не потеряла их во время боя. Кем бы ни были гости, но к команде Данира Арбела они точно не относились.
— Пятая здесь, — произнес спокойный мужской голос. — Вельма, вытащи ее и доставь на борт «Падшего» к остальным. Кристор, проследи, чтобы капитан и команда покинули судно как можно скорее.
Босые ноги с черными ногтями вышли из каюты, но остановились, и вкрадчивый, очень неприятный голос уточнил:
— Повесить на рее?
— Да просто всех за борт выкинь. Остров Эльма неподалеку, доплывут. Пошевеливайтесь. Арвадская эскадра рыскает поблизости, не нужно, чтобы нас видели. «Улыбка луны» пойдет за нами в кильватере.
Когда массивная, из тяжелой древесины кровать капитана Арбэла приподнялась с одного края в воздух, Айрис закричала. Нервы не выдержали напряжения последнего дня, и она истошно завопила, отчетливо представляя, как выглядела со стороны. Растрепанная блондинка с красными, не выспавшимися глазами, в нелепых кружевах, таких же дурацких бусах… Разглядеть вошедших Айрис толком и не успела. Все внимание переключилось на тонкую женскую руку, которая так небрежно держала кровать, словно та была из бумаги. Айрис перевела глаза на лицо женщины, заметила бледную, почти с голубым отливом кожу, ярко-красные губы, хищную улыбку и… острые, выступающие клыки, каких у людей точно быть не может.
А затем к кровати подошел мужчина, обладатель начищенных сапог, и послав Айрис воздушный поцелуй, весело ей подмигнул. У него были черные, слегка кудрявые волосы, небрежно забранные в хвост, смуглая кожа и не менее хищная улыбка. А еще — узкие, вертикальные зрачки с огненно-желтой, как догорающее солнце, радужкой. А может, все это Айрис только показалось, потому что, к ее счастью, в следующий миг она потеряла сознание.
Глава 4
— Эта, как фея, красивая, — послышался высокий женский голос, и Айрис вытолкнуло из царства беспамятного сна в реальность, увы, жестокую. Неясно, сколько она пролежала без сознания, но события, предшествующие обмороку, вспоминались четко, во всех деталях. Прибытие на корвет, знакомство с невестами, еще одно предательство Арбела и нападение на корабль пиратов, потому что, кем, как не ими, могли быть незнакомцы.
Голос принадлежал женщине с невероятной силой, которая одной рукой подняла массивную кровать из цельной древесины. Кажется, ее звали Вельмой.
— Наверное, это она, — продолжала говорить женщина. — Смотри, как у нее шелковистые волосы, хочу себе такие.
— Не трогай, — раздался рядом другой голос, и его девушка узнала тоже. Он принадлежал тому со страшными глазами, образ которого в памяти расплывался, будто разбросанные кусочки мозаики.
Волосы Айрис оставили в покое, но от ее изголовья не отошли. Открывать же глаза было страшно. Она в плену у пиратов, это ясно, как и то, что ее ждет участь куда худшая, чем готовил Данир. Где же другие невесты?
И словно в ответ на вопрос, снова послышался голос Вельмы, взгляд которой Айрис по-прежнему ощущала на своей голове. Уж сильно той пришлись по душе ее волосы.
— А вот эта мне тоже нравится. Жаль, правда, ее побили, гляди, какой синяк на скуле. Как думаешь, до Саадула сойдет? Эти две тоже в отключке, и вон та полненькая тоже. Подумать только, какие нежные. Мы ведь даже не стреляли. Бомбарчик немного корабль
