Но сейчас я не думаю, что могу ждать еще минуту, чтобы попробовать тебя на вкус.
Она прижала ладонь к моей груди, сдерживая меня, и выдвинула еще один ультиматум.
― Если я скажу «да», то хочу, чтобы ты питался только моей кровью.
― Котёнок, ― начал спорить я.
― Да или нет, ― остановила она меня.
Я нежно обхватил рукой ее горло и наклонил свое лицо к ее лицу. Опасным поцелуем я провел губами по ее рту и продолжил спускаться ниже, прежде чем поцеловать эту соблазнительную венку. Она резко вдохнула, и воздух наполнился ароматом дыни, пропитанной медом. Я буду наслаждаться сладостью ее крови. Это будет моим вторым блюдом.
― Я согласен, ― мягко сказал я, принимая ее условие.
Она выгнула шею в приглашении, но я усмехнулся.
― Я ценю твой энтузиазм, ― сказал я, мой голос был таким же нечетким, как и мое зрение. ― Но считается дурным тоном кусать шею, если речь идет о человеке, которого ты уважаешь.
Она выпрямилась и посмотрела на меня с яростью.
― Есть еще какие-нибудь правила, о которых я должна знать? Я имею в виду, откуда ты будешь питаться?
Я воздержался от напоминания, что она уже знает ответ.
― Некоторые вампиры питаются из запястья. ― Я поднес ее руку ко рту и прижался губами к пульсирующим на ней венам. ― Но это мне тоже не нравится. Я не хочу, чтобы другие видели мои отметины на тебе. Ими могу наслаждаться только я.
Учитывая, как прижимались друг к другу наши тела, я уже был тверд, но мои яйца чуть не взорвались, когда я вспомнил о двух маленьких ранках, которые я оставил в ее нежной плоти. Возможно, она пожалеет о своем решении, когда поймет, как часто я хочу пробовать ее на вкус.
Она задрожала от осознания смысла, скрытого в моих словах. Но, несмотря на желание раздвинуть ее ноги и впиться зубами в запретные вены, я предложил альтернативу.
― Есть несколько более укромных мест, из которых я могу питаться, если тебе не понравилось в прошлый раз, или, если ты предпочитаешь, всегда есть кровопускание.
― Кровопускание? ― пискнула она. ― Как раньше делали…?
Я подавил смех над ее реакцией и пожал плечами.
― Обратная сторона целительских способностей заключается в том, что люди иногда путают причину и следствие. Вампиры часто практиковали кровопускание в обмен на исцеление. Наш источник пищи жил, мы питались, и легко внушаемые люди верили в то, во что мы их заставляли верить. Когда эту практику переняли человеческие врачи, пришлось внести изменения, чтобы не убивать пациентов. Это одна из причин, по которой в наши дни запрещено лечить раны смертных в обмен на их кровь. После того как Совет принял новый закон, врачи надеялись, что просто выпустив немного крови, они смогут сделать то же самое, что и вампиры, ― объяснил я. И снова история оказалась полностью перевернутой. ― Когда это делает вампир, кровопускание совершенно безболезненно. Небольшой точный надрез и чашка, или игла, трубка и пакет с кровью. Некоторые люди предпочитают обходиться без клыков.
― Я хочу клыки. ― Собственничество в ее голосе обволакивало меня, сжимало сердце, посылая первобытный сигнал к моему члену.
― В таком случае, ― сказал я, стиснув зубы, чтобы не взять ее немедленно, ― я могу сделать так, чтобы первая боль была более терпимой.
― Как в опере? ― вздохнула она.
Мир стал черным как ночь, когда я кивнул. Мои вампирские инстинкты требовали немедленно воплотить в жизнь наше новое соглашение.
― Да, именно так. Думаю, ты найдешь это приятным.
― Хорошо. ― Тея потянулась к пуговице джинсов. Очевидно, ее терпение тоже подходило к концу.
Я поймал ее запястье.
― Не нужно торопиться. Каждый момент, когда ты заставляешь меня ждать, это прелюдия перед тем, что должно произойти.
― Мне надоело ждать, ― нетерпеливо сказала она, слегка притопнув ногой.
― Непокорная, красивая женщина ― как я могу устоять? ― Я ухмыльнулся и взял ее на руки. Но я не понес ее в спальню. Я направился прямо к обеденному столу. Я положил Тею, и ее ноги приглашающе раздвинулись.
― Я собираюсь полакомиться тобой, ― прохрипел я, и она застонала. ― Так что это кажется более подходящим, чем кровать. ― Я потянулся, чтобы расстегнуть ее джинсы. Она впилась зубами в губу, когда я стал расстегивать молнию. Я стянул джинсы на несколько дюймов вниз по ее бедрам. ― По поводу моего другого вопроса.
Она подняла голову от стола, выходя из оцепенения.
― Спроси меня позже, и сделай это не так отстойно, как первый раз.
Я фыркнул, проведя большим пальцем по плоскому животу, который обнажил.
― Ты уверена?
― Это хуже, чем внушение, ― проворчала она. Я откинул голову назад и рассмеялся.
― Мы сделаем это по-твоему, ― согласился я, когда мое веселье улеглось. ― Но я, пожалуй, не буду торопиться.
― Ты можешь готовиться сколько угодно, но штаны сними с меня сейчас же, ― потребовала она.
― Ты такая нетерпеливая сегодня. ― Я опустил их еще на дюйм ниже. ― Может, тебе нужен урок, чтобы напомнить о границах.
Медово-дынный аромат стал таким густым, что я почти мог попробовать его на вкус.
― Может быть, позже, ― мрачно пообещал я. Я стянул с нее штаны и опустился на одно колено. ― Может быть, я сделаю тебе предложение вот так, когда ты будешь раскинута передо мной, как деликатес.
Она застонала, когда я провел ладонями по внутренней стороне ее бедер. Я сделал паузу.
― То, что ты сказала раньше, скажи еще раз.
Я услышал, как она сглотнула, ее возбуждение усиливалось с каждой секундой.
― Я твоя. Моя кровь. Мое тело. Все принадлежит моей паре. Принадлежит тебе. А теперь заяви свои права.
Я подтянул ее к краю стола и опустился на другое колено.
― С радостью.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Тея
Мне снились зубы, вспышки острых белых клыков вторгались в мой сон. Но я не убегала от монстра в своих снах. Я приветствовала его. И в моих прекрасных кошмарах не было никаких правил. Никаких границ. Ничто не было запретным.
Я извивалась, изнемогала и предлагала себя снова и снова. Но каждый раз, когда мое тело сжималось в предвкушении разрядки, сон менялся и оставлял меня неудовлетворенной.
Я проснулась, обливаясь потом, и обнаружила, что Джулиан
