— А как он вернулся, видели?
— Я перемыла всю посуду — и на боковую. Тяжелый выдался денек, знаете ли…
— И больше ничего не видели?
— Да я много чего видала, только не пойму, что вам нужно…
— Ну, например, нам хотелось бы знать, где был Патрик Тейлор, когда остальные играли в бридж?
— В гостиной его точно не было. Хотя, погодите-ка… Когда я пошла к себе наверх, на боковую, столкнулась с ним аккурат на лестнице — он вниз шел. Мы пожелали друг дружке доброго вечера.
— Он выходил из дома?
— На улицу? А-а, про это ничего не знаю.
— Еще один вопрос, — сказал сэр Малькольм. — Перед тем как пойти «на боковую», вы находились на кухне постоянно?
— Да, правда, иногда ходила в столовую, приборы с посудой носила в буфет: помою, вытру — и отнесу.
— Значит, за то время, пока вас не было на кухне, из дома мог выйти кто угодно, и вы бы не заметили…
— Знамо дело, только я не нанималась следить, кто входит и выходит!
— Ну, конечно, уважаемая. Может, вы хотите еще что-нибудь сообщить?
Старушка как будто призадумалась и вдруг воскликнула:
— Ах, совсем позабыла! Перед тем как я уже собиралась идти к себе наверх, на кухню заглянул профессор сказать спокойной ночи.
— И потом он вернулся к себе?
— Когда я проходила мимо его комнаты, то видала, как у него из-под двери пробивается свет. Должно быть, он укладывался спать.
— А Элис, его невеста, заходила к вам пожелать спокойной ночи?
— Нет, она приходила сразу после обеда. Из-под ее двери тоже пробивался свет, когда я шла к себе. То же самое и у крошки Тейлор — теперь припоминаю.
— И ночью вы не просыпались…
— Нет. Комната у меня на самом верху, так что из-под крыши мне ничего не слыхать.
Внезапно сэр Малькольм спросил:
— Скажите, уважаемая, есть ли здесь, в доме, место, где хранятся карманные фонарики?
Удивившись столь неожиданному вопросу, старушка поначалу даже не нашлась что сказать, а потом повела обоих сыщиков в прихожую, где висели плащи. Там на маленьком столике стоял лакированный ящик. Она открыла его. В ящике лежали три фонарика — один круглый и два плоских.
— И все три работают? — поинтересовался сэр Малькольм.
— А то! — с важным видом сказала экономка. — Я лично слежу за этим.
Сэр Малькольм включил поочередно все три фонарика. Один, плоский, не светил.
— Ох, еще вчера утром работал исправно, верно говорю! Только-только батарейки сменила.
— Ничего страшного, — успокоил ее благородный сыщик. — Пустяки… Благодарим вас, уважаемая госпожа Блэквуд. Ваши показания были очень полезны.
— Вот и хорошо. Завсегда к вашим услугам. Правда, по мне, так вы не там ищете. Кевина порешил какой-нибудь бродяга. Ведь мы живем в такое жуткое время!
Когда она вышла, Дуглас Форбс сказал сэру Малькольму:
— По крайней мере, теперь нам известно, что Кевин пришел в заброшенный дом без украденных вещей.
— И еще много чего интересного… Хотя бы то, что госпожа Блэквуд умеет печь знатные картофельные пироги!
Глава 11
Профессор Мартин Даллингтон работал у себя в кабинете, когда к нему заглянули сэр Малькольм и старший инспектор. Элис Адамс тихо сидела в сторонке на стуле с книгой в руке, хотя, судя по всему, не читала.
— Входите, прошу, — по-дружески пригласил профессор. — Простите, что пришлось внезапно вас оставить — надо было закончить статью о скандинавском боге Бальдре для «Королевского этнографического журнала», дело срочное.
— Я читал о Бальдре Великолепном у Фрейзера, — заметил сэр Малькольм. — Его, кажется, убили стрелой из омелы.
— Это как раз тема моей работы. В древности считалось, что между духом дуба и омелой существует живая связь. Пока омела была неотделима от дуба, Бальдр был неуязвим. В сущности, я доказываю, что Бальдр — живое воплощение дуба. И оторвать от дуба омелу — все равно, что убить его. Ну да ладно, скажите лучше, как идет расследование.
— Своим чередом, — уклончиво ответил сэр Малькольм. — Мало-помалу все складывается в голове в определенный порядок, головоломка распутывается и обретает смысл. Мисс Элис, а вы что читаете?
— Читаю? О нет, у меня на это не хватает духу… А книгу держу в руках по привычке.
— Мы только что беседовали с экономкой. Ведь она раньше служила у вас, так?
— Верно. Но держать ее мы больше не могли — нечем было платить, приходилось на всем экономить.
— Она ведь не ладила с вашим братом…
— Кевин вел себя с ней не очень любезно. Но давайте не будем об этом. Теперь он нам не подсуден.
Тут профессор патетически изрек:
— Теперь он пред высшим судом. Считается, что это суд божий. А в сущности, суд небесный вершат ангелы. И самый грозный из них — Михаил, впрочем, его карающая десница простирается над принцами крови и королями. А простыми смертными вроде Кевина занимаются ангелы рангом пониже.
— И как же по-вашему — его осудят или помилуют? — поинтересовался сэр Малькольм.
— Острога очистила его. У лапландцев оружие, разящее тюленя, открывает перед жертвой путь в рай.
— Что, в тюлений рай?! — недоуменно воскликнул старший инспектор.
— Ну да, — продолжал Даллингтон, — у всех живых существ есть свой рай, там они в конце концов и воссоединяются.
— Увы, — заметил сэр Малькольм, — Кевина убили не острогой…
Элис вдруг встрепенулась:
— Да что вы говорите?
По ее телу снова пробежала дрожь, лицо исказилось от душевной боли.
— Он убит выстрелом из пистолета, — уточнил Дуглас Форбс. — Судя по всему, из мелкокалиберного.
Профессор встал из-за стола, обошел его и заботливо положил руку на плечо своей невесты.
— Это так отвратительно!.. Но что Кевин забыл в доме тетушки Скво? Я думаю об этом с самого утра.
— Мы тоже над этим размышляли, — заметил Форбс, — и решили было, что он с кем-то там встречался, чтобы сторговаться насчет вещей, которые он же у вас и украл. Но некоторые свидетельские показания опровергают такое предположение. Он вышел из вашего дома около полуночи и направился на Клейтон-стрит, но в руках у него ничего не было.
— Никогда бы не подумал, что Кевин вор, — обронил профессор. — Разве только решился на кражу, чтобы мне отомстить. Он всегда питал ко мне неприязнь, а когда узнал, что я собираюсь жениться на его сестре, и вовсе взбесился.
— Кто же тогда принес острогу в тот заброшенный дом? И что это значит? — спросила Элис глухим голосом.
