глаз не открывался. Белый свет, который он видел, был не чем иным, как божественным сиянием Цюань Ичжэня. Когда небожитель чувствует, что ему грозит опасность, божественная аура, окутывающая его тело, становится в разы ярче. Се Лянь воспользовался этим, чтобы ослепить заклинателя – он вовсе не собирался обращать прахом многолетние труды даоса, лишь на несколько дней вывести из строя.
Когда принц взял тарелку с «Безупречными тефтелями», Цюань Ичжэнь окончательно пришёл в себя. Он вцепился Се Ляню в руку и просипел:
– Я не буду это есть.
– Не бойтесь, это не для вас.
Окружившие святилище Водяных Каштанов монахи обменялись взглядами, а затем закричали кто во что горазд и бросились вперёд. Се Лянь и отреагировать не успел – атакующих тут же отбросило невидимым барьером.
– Вы, кучка вонючих старикашек! Вьётесь вокруг, подобно стервятникам! Вам, верно, жить надоело, если осмелились прийти сюда! – прозвучал одновременно со всех сторон мрачный голос.
– Хуа… Хуа… Хуа… – Третий Глаз никак не мог набраться храбрости обратиться к князю демонов по имени. Наконец он выдавил из себя: – Господин Хуа! Хва… хватит пугать людей. Все мы знаем, что гора Тунлу вот-вот пробудится и, чтобы вас не затронуло её влияние, вы запечатали свои духовные силы. Теперь вы не можете бесчинствовать так же, как прежде… – С каждым сказанным словом уверенности в его речи становилось всё меньше, и в финале он нерешительно проблеял: – Сдавайтесь и не… не думайте сопротивляться…
Се Лянь чувствовал, что Хуа Чэн уже на взводе – тот напрягся, как перед прыжком. Принц бросился в обитель и, прижав его к себе, прошептал:
– Не говори ничего больше! Не трать духовные силы впустую – лучше побереги их. Предоставь всё мне!
Очутившись в объятиях принца, тот сразу расслабился, злость его поутихла:
– Хорошо.
Се Лянь заметил, что князь демонов обратился подростком, и встревожился. Принц вышел из святилища, одной рукой обхватив за плечо Хуа Чэна, а в другой сжимая Фансинь.
– Вы не думали, что Ци Жун мог вам солгать?
На лицах монахов отразилось удивление.
– Ци Жун? О чём он солгал? Зачем? – не понял Третий Глаз.
– Разве не он привёл вас сюда?
– Вы за кого нас принимаете?! Чтобы мы слушались «свирепого»?! По-вашему, мы станем сотрудничать с подобными тварями? – презрительно сплюнул монах.
«Так это не Ци Жун? Тогда как они обо всём прознали?» – смутился Се Лянь. Но не успел он обдумать услышанное, как толпа заклинателей бросилась в атаку. Принц взмахнул мечом и разом отбил полтора десятка клинков и посохов.
– Амитабха, к чему даосу так отчаянно защищать демона? – подивился буддийский монах.
– Даши[12], нехорошо пользоваться чужой слабостью! Не по-людски это! – ответил Се Лянь, на секунду оторвавшись от боя.
– Так он демон, а не человек! Ты ещё молод, молоко на губах не обсохло! Всю жизнь будешь слепо следовать правилам?
Сражение разгорелось нешуточное, но использовать силу Фансиня принц не мог, чтобы не навредить людям. Такие уж были законы: даже если смертные нападали первыми, божествам отвечать не полагалось. Небожителям следовало проявлять великодушие и милосердие, заботиться обо всём сущем. Если божество ударит человека, немедленно последует выговор и вычтут заслуги. Се Лянь, в отличие от Цюань Ичжэня, жил очень скромно, а штраф и вовсе загнал бы его в долги.
– Жое, сюда! Циин, присмотрите за Линвэнь! – повелел принц и опустил меч.
Чудесная лента обычно с неохотой связывала мужчин, но с пленницами вела себя совсем иначе: Се Ляню пришлось несколько раз её окликнуть, прежде чем та сорвалась с рук богини. Белой молнией Жое ударила монахов по запястьям, и те выронили оружие.
– Что за дивный артефакт? – оторопели они.
– Дивный?! Смотрю я на эту ленту – и повеситься хочется![13] Слишком уж зловещая аура…
– Кто бы мог подумать, что этот юнец так ловок!
Посмотрев, как принц сражается с монахами, Линвэнь покачала головой и, поправив край одежды, встала:
– Благодарю вас за гостеприимство, ваше высочество, я пойду.
– Линвэнь, сутки почти закончились! Куда вы собрались? Неужели вы нарушите обещание? – опешил Се Лянь.
– Именно это я и собираюсь сделать, – ответила она так невозмутимо, словно говорила: «Я собираюсь вершить справедливость».
– Так это не Ци Жун распространил новость, а вы! – сообразил принц.
– Хоть я и не бог войны и была связана Жое, я многое могу при помощи духовной связи.
Действительно! Но как Линвэнь узнала, что юноша в бинтах – Хуа Чэн? Она не обмолвилась с Лан Ином и парой слов и видела демона всего несколько раз – даже Се Ляню потребовалось больше времени, чтобы догадаться!
Принц видел, что она заложила руки за спину и намеревается открыто, у всех на глазах просто покинуть святилище, но он не мог остановить схватку.
– Циин, не дайте ей уйти! – закричал Се Лянь.
Цюань Ичжэнь как раз пришёл в себя после обеда и был уже в состоянии держаться на ногах. Теперь он мог одним пальцем остановить слабую богиню литературы.
– Хорошо! – издалека отозвался Циин.
Принц снова сосредоточил своё внимание на монахах. Вскоре послышался грохот – чья-то фигура, пробив крышу святилища Водяных Каштанов, взмыла к облакам.
Се Лянь в изумлении воскликнул:
– Циин, нельзя так драться!
Для богов войны подобные удары в порядке вещей: они привычны к сражениям. Но Линвэнь-то была божеством литературы, к тому же женщиной! Принц испугался, как бы в запале Цюань Ичжэнь её не покалечил, но тут в дверном проёме показался силуэт.
– Бай Цзинь, нельзя так драться!
Этот холодный голос, очевидно, принадлежал Линвэнь, однако, когда небожительница вышла на улицу, принцу на мгновение показалось, будто на пороге стоит не она, а высокий юноша с невероятно зловещей аурой. Лишь присмотревшись, Се Лянь наконец увидел хрупкую женскую фигуру.
Богиня литературы не сумела бы скрыть свою истинную силу от Се Ляня, как ни старайся. Тогда откуда в её ударе столько мощи, чтобы отбросить противника высоко в небо?
– Гэгэ, будь осторожен: на ней Парчовое Одеяние, – мрачно шепнул Хуа Чэн.
Вот оно что! На первый взгляд Линвэнь по-прежнему была облачена в свои чёрные одежды, но поверх её окутывал слой тёмной энергии, искажая весь облик. Аура убийцы резко контрастировала с бесстрастным лицом. Се Лянь сделал в её сторону выпад мечом, но одним взмахом рукава небожительница отразила удар.
Цюань Ичжэнь с грохотом приземлился рядом, при виде этого приёма глаза его вмиг загорелись:
– Прекрасно!
– Прекрасно! – столь же искренне восхитился принц.
Движения Линвэнь отличались небывалым изяществом – вернее, не её, а Бога Парчового Одеяния. Другие, облачившись в проклятый наряд, теряли либо рассудок, либо всю кровь, без остатка, тогда как Линвэнь платье, напротив, делало неуязвимой и вдобавок даровало великую мощь! Прежде никто не слышал о таких способностях артефакта, да и кто бы мог подумать, что Бог Парчового Одеяния станет помогать той, кто отрубила ему руки, ноги и голову?
Все застыли от потрясения: и жители деревни,
