Мы сидим рядом. Я тянусь за солонкой, он опережает и протягивает её мне. Я продолжаю расспрашивать его о Сан-Франциско. Мне интересно. Я нигде не была, кроме соседних городов. Смеюсь над его шуткой, не замечая как все затихли и наблюдают за нами. Глеб резко встаёт и тянет меня за локоть, тащит за собой в кабинет отца.
Когда дверь захлопывается, он прижимает меня к двери, наваливаясь всем телом. Я испугано хлопаю ресницами.
— Что, блядь, это было? — он ударят кулаком рядом с моей головой. Я открываю рот, делаю рванные глотки воздуха, пока сердце ритмично стучит в груди.
— Прекрасный город, Сэмюэль. Я так хотела бы посетить его, — писклявым голосом передразнивает он. — А эти ваши смешки и твоя улыбка. Понравился красавчик? — я не понимаю, что происходит. Его глаза почернели, а скулы часто напрягаются. Он меня приревновал? Оглушает фантастическая догадка. Нет, я качаю головой своим мыслям. Это не так. Не может быть так. Я ему безразлична.
— Хочешь его? — пощёчина звенит на всю комнату. Щека Глеба краснеет. Секунду мы меряемся взглядом. Я понимаю, что перешла черту и зря дразню зверя.
— Как ты смеешь? Напомни, когда я стала рабыней? Я пленница в этом доме. Так мне ещё запрещается разговаривать с понравившимся человеком?
— Понравился значит. Какая же ты… — его ноздри раздуваются, он не договаривает, сжимает мою попу, впечатывает в свое тело и целует. Но это мало похоже на поцелуй, скорее на печать, он ставит клеймо на моих губах. Страстно вгрызается в мой рот, шарит по телу. Его самого бьёт мелкая дрожь. Это безумие и я заражаюсь им, каждая клеточка пропитывается взрывной смесью. Я целую его с тем же остервенением, это мой ответ, что я не хочу уступать. Кусаю его за губу, зарываюсь пальцами в жёсткие волосы, царапаю голову. Глеб сдавленно стонет. Этот звук проходит через меня электрическим разрядом и оседает тяжестью внизу живота. Я всхлипываю.
Его рука на резинке моих штанов. Я понимаю что будет дальше. Одна часть меня безумно хочет, чтобы он взял меня, чтобы я растворилась в нем. Но я помню, как больно будет потом, когда он уйдет. Мне стоит титанических усилий сказать нет и оттолкнуть его.
Глава 6. Глеб
Как я раньше не замечал, что у Олеси красивая улыбка? Может, потому что так искренне она улыбалась этому Сэму. Я посмотрел на него не как на жениха сестры, а на обычного мужика. Эти бицепсы, не хуже моих, вальяжная пофигистическая походка и переизбыток тестостерона. Такие наглые вульгарные подонки нравятся бабам. И моя мышка серая поплыла.
Я тут перед ней танцы с бубнами выплясываю, мечтаю снова оказаться в ее трусиках, а она любезничает с америкашкой.
Может он совсем не любит мою сестру? Видно, что ему было приятно общаться с Олесей. Моей, черт возьми, женой!
Хоть сексуальной подоплёки в этом не было, просто светские беседы, меня так это взбесило. Я посмотрел на жену новыми глазами. Она не казалась мне больше страшной. Наоборот. Да, у нее нет огромных сисек, как у Оксаны, таких, что на одну лег, другой прикрылся. У нее маленькая аккуратная грудь, с торчащими розовыми сосками, которые мне так хочется облизать, а потом втянуть в рот, прикусить, услышать её стон. Я до жути хочу свою жену, а она, зараза, решила поиграть в недотрогу.
Черт знает, что со мной творится. Мне же нравятся другие женщины, чтобы было за что подержаться. А у Олеси я могу все ребра пересчитать, так же как бусинки позвоночника. Да. Я бы делал это одной рукой, второй держал бы за попку, входя до упора. Так мы не пробовали. Мы ничего толком не попробовали. Я бы мог научить её многому. Я хочу этого. А она не даёт.
Зато перед красавчиком Сэмом расплывается в умопомрачительной улыбке. Его хочет? Но она, блядь, моя! Черта с два он ее получит!
Сестра держит его на голодном пайке, а я наслышан про оргии, что он устраивал до встречи с Бьюлой. Не всегда девушек было двое, было и больше. И этот утырок вывозил. Они ещё пощады просили. Я даже восхищался им, до сегодняшнего дня.
От одной мысли, что моя Олеся будет так же стонать под ним, сносит крышу, а перед глазами красная пелена. Я впиваюсь в ее губы, мечтая развернуть её спиной поиметь прямо в кабинете отца. Я уже близко. Стоит только коснуться нежных складочек, и она не сможет отказать.
Стону ей в рот, я измучился от постоянной эрекции. Это, вообще-то, больно. Она отвечает. Страстно, яростно кусает меня, заводит ещё больше. Она совсем не скромная девочка, или это я сделал ее такой. Но стоит схватиться за резинку штанов, как Олеся всё прерывает и отталкивает меня.
— Что за хрень? Иди сюда моя маленькая, — урчу как мартовский кот. Самому тошно. Я готов ее умолять. Я! На которого девки прыгали, стоило только помнить пальцем.
— Нет, Глеб, — она отбегает от меня. Её фиолетовые глаза полны похоти, но она говорит мне нет?
— Я тебя хочу! Ты моя жена! Ты не в праве отказывать!
— И что ты сделаешь? Пойдешь папочке нажалуешься? Вперёд! — она машет рукой и заходит за стол. Думает спасётся от меня? Я иду за ней. Мы кружим вокруг стола, я — готовый броситься на нее прямо здесь, и она — отказываясь мне уступать.
— Тебе будет хорошо. Дай покажу как? Помнишь нашу брачную ночь, как ты стонала и кончала на моем члене. Как кричала от наслаждения. В этот раз будет ещё лучше, мне не придется сдерживаться и беречь тебя. Боли больше не будет, только наслаждение.
Я вижу как она часто дышит, могу различить торчащие соски. Это издевательство какое-то! Я поправляю член, который больно упирается в ремень брюк.
— У тебя только один секс на уме! Ты мой муж, но я тебя абсолютно не знаю. У нас не было свиданий, да и как они могли быть, если ты меня избегаешь? Как выйти со мной в люди, так нет, ты стыдишься. А вот трахнуть меня на столе отца это всегда пожалуйста, — ну и на хрена это сказала? У меня это стало идеей фикс.
— Можно ещё другое попробовать, ты узко мыслишь, — например, я на кресле, Олеся передо мной на колени и я учу её как делать минет… Эта мысль откидывает меня в воспоминания про то, что сделала сука Оксана.
Это считается изменой? Я как бы, думал это жена мне виртуозно отсасывает. Я же не виноват.
Если Олеся узнает, она не поймет. Я вообще, жертва насилия! Надо мной поглумились!
Это даже звучит как бред. Нет, моей жене об этом знать не стоит. Она тогда меня не подпустит к себе и на пушечный выстрел. Было и было. Я не кисельная барышня, вены резать из-за этого, точно, не буду. А эта шлюха ещё у меня получит.
Мысли об Маше остужают мой пыл, член виновато виснет.
— Что ты хочешь? — я не мастак ухаживать. Пусть сама скажет.
— Ужин в твоём любимом ресторане, — вывести ее в люди, чтобы опять на меня косились?
— Вот видишь, — она горько хмыкает, а её глаза блестят от непролитых слез. Мне хочется обнять её, утешить. — Ты меня стесняешься. Я понимаю. Я не красавица как к Маша, например, — я тоже так считал. Но у Олеси множество других преимуществ. Она чистая девочка.
