женат, и три раза вдовец! Ни одной измены!
— Это вы сами их, что ли, прибили? — широко раскрыл глаза Олег.
А профессор только посмеялся.
— Шутишь, да? Это хорошо. Не я их убил, жизнь их убила, вот как. Но любил я каждую вах, как сильно. Столько детей налюбил, что теперь не знаю, что с ними делать. Дома базар, честное слово. Внуки, там, мои младшие, племянники, племянницы, все там. И все одно и тоже: только проснëшься, сразу «И-и-ирек». А Ирек что, нянька, что ли? Ирек за всеми не уследит, да.
Профессор разошëлся и не заметил, как Олег несколько раз учтиво откашлялся. Мамаев мог говорить о своей семье часами и постоянно вспоминать что-то новое.
— Профессор, я пойду, наверное, — не выдержал наконец Олег.
— Эээ, что ты такой, спешишь всë? Ты старого Ирека слушай, он плохого не посоветует, да. Если женщину не любишь, то и плюнь. Набей мурло той собаке, с которой она шуры-муры делает, и забудь. Но если любишь, то не просто набей собаке мурло, но и женщину свою возьми вот так на руки, да, и носи до конца жизни. Понял?
— Понял… Но ведь она же была с другим. Как мне с этим? Забыть, что ли?
— Один раз, — Мамаев выставил указательный палец, — прости, но не забудь. Второй раз, — добавил средний палец, — не прощай и не забывай. Вырви из сердца и закопай!
— Закопаешь тут. Попробую, конечно… — промямлил Олег.
— Но надо быть уверенным, да. Ты уверен, что она такая-растакая?
— В том-то и дело, что не совсем.
— Как это — не совсем? Одним глазом, что ли, уверен? Или как?
— Я слышал разговор еë подруги.
— Чего? — скривился профессор. — Эээ, что ты! Сплетни насобирал и давай расстраиваться. Не орёл, а пеликан ты, честное слово!
— Вы думаете, это неправда?
— Ничего я не думаю, да! Такие вещи знать надо точно, а то очень нехорошая ситуация может случиться. И сам будешь дурак, и еë дурой сделаешь. Так что иди давай, и не ревнуй из-за чужого языка безмозглого, да.
— Хорошо, — взбодрился Олег. — Спасибо, профессор, вы мне очень помогли.
Он покинул зверинец в приподнятом настроении. Уж если мудрый Ирек Мамаев сказал, что не всë потерянно, значит есть ещё шанс вернуть Милу. И эта надежда была сейчас сродни глотку свежего воздуха.
Лазарет находился в отдельном корпусе недалеко от зверинца. Небольшое простенькое здание, лишь отдалëнно напоминающее архитектуру академии. Бежевые стены, широкое крыльцо с тремя белыми колоннами и покатая черепичная крыша.
Внутри было также скромно. В правом крыле две аудитории для лекции по анатомии и знахарству, в левом — кабинеты доктора Гребника, ветеринара Хомякова и ещё несколько помещений, чьë предназначение знали только работники лазарета и самые частые его гости. Второй этаж делился на палаты для девушек и для юношей.
Где расположили Егора долго искать не пришлось. Единственная палата с открытой дверью, откуда раздавались знакомые голоса, оказалась нужной.
Егора уже окружили друзья и наперебой выспрашивали у доктора Гребника, будет ли тот жить, когда восстановится и насколько всë серьëзно. Доктор отчаянно просил их разойтись и не мешаться, но никто его не слышал.
— Да сколько можно!? — не выдержал он наконец и закричал. — Неделю подождите, и будет ваш Егор снова со зверьми возиться! Пойдите уже прочь и не мешайте, пока я экстракт живицы с мышьяком не перепутал!
На этот раз студенты всë поняли и, недовольно погудев для вида, ушли. Только теперь Олег увидел друга в постели. Бледный, как простыня, на которой лежал, Егор почти не двигался. Оголëнное тело его напоминало один большой синяк, а сломанная левая рука уже скрылась под толстым слоем пахучей жëлтой мази. Чудом уцелевшие очки лежали возле подушки.
Доктор сидел рядом с Егором, расставил на прикроватной тумбочке склянки с бирками и стряпал в кадушке смесь из лекарств. Делал всë на глаз, проверял по запаху и разок подцепил немного мизинцем, чтобы попробовать кончиком языка.
— Я вот что скажу, господа студенты, не стоит оно того, — произнëс доктор, когда закончил смесь. — Чего ради вы так рискуете?
— Это интересно, — пожал плечами Олег. — Да и по стране поездить можно будет.
— Ничего интересного в этом не вижу. Сплошные переломы, ушибы и раны. Нет, батенька, это не интерес, а не пойми что. И дай вам Дэв благоразумия не пойти в драконоборцы. Тогда и не мечтайте до старости дожить.
— А вот и пойдëм, — тихо простонал Егор сквозь стиснутые зубы.
И зашипел от боли, потому что доктор начал смазывать его синяк.
— Дикое упрямство. Ну да ладно, ваше дело. Должен же кто-то, в конце концов, от чудовищ родину оберегать. А теперь потерпи, дружок, будет больно.
— Ничего, — промычал Егор. — Потерплю.
Из коридора послышались быстрые лëгкие шаги, и уже через несколько секунд в палату вбежала запыхавшаяся Кира.
— Я только узнала, — сообщила она. — Мне сказали, Егора чуть не съели!
— Зачем пришла? — через боль спросил Егор.
Кира повернула голову к нему и выпучила глаза от ужаса. На неверных ногах подошла ближе, протянула руку и хотела коснуться тела Егора, но доктор не позволил.
— Что это? — ошарашенно выдохнула она.
— Как видите, сильный ушиб большой площади вкупе с повреждениями внутренних органов средней тяжести, — бесцветно объяснил Гребник.
— Это… Это смертельно?
— Да.
Лицо Киры побелело окончательно. Она подняла руку, чтобы потереть лоб, но ноги подкосились. К счастью, упасть ей не позволила другая кровать, что стояла позади.
— Егор, — прошептала она, и на глазах выступили слëзы.
— Да, это было бы смертельно, если бы не мышечный корсет. У Золотова он более чем достойный. Значит, жизни ничего не угрожает, — продолжил Гребник, с трудом сдерживая улыбку.
— Что? — не поняла Кира. — Что вы сказали?
— Я сказал, что ваш молодой человек тот ещё богатырь. Такого простым ушибом не возьмëшь.
— Я не еë молодой человек, — проскрипел Егор.
— Да как вы можете так над людьми издеваться? — воскликнула Кира и вскочила на ноги.
Она открыла уже рот, чтобы продолжить тираду, но Олег обхватил еë за плечи и увлëк в коридор.
— Это же свинство какое-то! — не унималась она.
— Да, свинство.
— Он не имеет права меня так пугать! Доктор он или кто?
— Не имеет.
— И что вообще случилось, мне может кто-нибудь объяснить? А то я как узнала, что Егор здесь, так всë, будто в тумане. Даже не знаю, как сюда добралась.
— Ничего не случилось. Обычная травма на тренировке, — бубнил Олег и, уловив момент, сменил тему: — Слушай, а что у Милы с Фринном.
— А что у Милы с Фринном? — опешила
