серое, странное на вид существо выпрыгнуло из него.
Свартальв, ростом примерно в полтора метра, был совершенно голым. Его кожа была серого цвета с пятнами, а глаза большими и полностью чёрными. Голова у него была чуточку больше, чем у большинства людей. Он был лысым, хоть и имел серебряно-белые брови. Он был похож на пришельца из Розуэлла, но вместо того, чтобы быть слишком уж тощим, его телосложение напоминало оное профессионального боксёра — подтянутое и мощное. В руке он держал простой короткий меч.
— Фомор, — сказал свартальв спокойно. Я узнала голос мистера Этри. — Ты знаешь, что бить женщин — плохо?
Он начал было говорить что-то, однако меч Этри со свистом рассёк воздух и аккуратным хирургическим разрезом отделил руку, что душила меня, чуть выше запястья, от остальной её части. Лягушачьи Лапки вскрикнул и сразу же отпрыгнул от меня, выплёвывая слова силы и пытаясь призвать что-то, одновременно удаляясь от него на трёх конечностях.
— Ты нарушил правила гостеприимства, — продолжил Этри спокойно. Он совершил движение рукой, и пол под фомором внезапно стал вязким. Он увяз в нём сантиметров на десять, после чего пол вновь стал твёрдым. Фомор закричал.
— Ты атаковал гостя, который находится под защитой Свартальфхейма, — сказал он тем же спокойным тоном. Меч вновь просвистел в воздухе, на этот раз отделяя нос от лица Лягушачьих Лапок. Пол разом оказался заляпанным какой-то слизью, и крики стали громче. Этри стоял над поверженным фомором и смотрел на него сверху вниз. Его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций:
— Есть ли что-то, что ты можешь сказать в своё оправдание?
— Нет! — заорал тот. — Ты не можешь этого сделать! Я не навредил твоим людям!
Волны исходящей от Этри ярости были такими жаркими, что я думала, что падающая на него вода обратится в пар.
— Не навредил нам? — произнёс он негромко. Он взглянул на раковину, а затем снова на Лягушачьи Лапки с выражением полнейшего презрения. — Вы бы использовали наш альянс в качестве предлога для убийства тысяч невинных, сделав нас вашими сообщниками. — Он присел на корточки, так что его лицо оказалось в нескольких дюймах от фомора, и продолжил спокойным, тихим, неумолимым голосом:
— Ты запятнал честь Свартальфхейма.
— Я заплачу! — пробулькал Лягушачьи Лапки. — Вы получите компенсацию за моральный вред!
— Есть лишь одна цена за твои действия, фомор. И никаких переговоров.
— Нет, — запротестовал Лягушачьи лапки. — Нет. НЕТ!
Этри отвернулся от него и осмотрел комнату. Энди была по-прежнему в виде волка. Один из водолазок истекал кровью на мраморном полу, струйки воды из спринклеров смешались с кровью, образовав огромную красную лужу. Другой скорчился в углу, обхватив руками голову, покрытую кровоточащими ранами. Энди смотрела на него, тяжело дыша, с её клыков капала кровь, в груди клокотало рычание.
Этри повернулся ко мне и протянул мне руку. Я поблагодарила его и позволила ему помочь мне принять сидячее положение. Моё горло болело. Моя голова болела. Моё лицо болело. Боль убивает меня, пульсирует, тук, тук, тук. Иди сюда, ты.
Видимо, мне здорово надавали по голове, раз мой внутренний голос стал похож на суфлёра в театре.
— Прошу прощения, — сказал Этри, — за вмешательство в вашу борьбу. Пожалуйста, не думайте, что я это сделал потому, что полагал, будто вы не в состоянии защитить себя.
Мой голос больше напоминал карканье:
— Это ваш дом, и ваша честь была поставлена на карту. Так что вы имели полное право.
Ответ, похоже, доставил ему удовольствие, и он чуть наклонил голову:
— Кроме того, я приношу извинения, что не разобрался с этим вопросом самостоятельно. Вы не были обязаны заниматься поисками или принимать меры против этой подлой выходки.
— Это была наглость с моей стороны, — сказала я. — Но действовать нужно было быстро.
— Ваш союзник предупредил нас об опасности. Вы не сделали ничего неправильного. Свартальфхейм благодарен вам за помощь. Вы оказали нам услугу.
Я собиралась ответить, что это было вовсе не обязательно, но внезапно одёрнула себя. Этри не был из тех, кто будет обмениваться всякими любезностями. И это не был простой дружеский обмен словами. Это больше было похоже на долгосрочное вложение. В ответ я лишь низко склонила голову:
— Спасибо, мистер Этри.
— Само собой, мисс Карпентер.
Свартальвы в униформе охранников вместе со смертными охранниками вошли в комнату. Этри подошёл к ним и тихо раздал указания. Фомора и его слуг связали, после чего вынесли из комнаты.
— Что будет с ними? — спросила я у Этри.
— Мы сделаем хороший пример из этого фомора, — ответил он.
— А что с вашим договором? — вопросила я.
— Он так и не был подписан, — сказал Этри. — По большей части из-за вас, мисс Карпентер. Хоть мы и не возвращаем долги за просто так, мы ценим ваше участие в этом вопросе. И это не будет забыто.
— Фомор не заслуживает честного союзника.
— Похоже на то, — ответил он.
— Что с водолазками? — спросила я.
— А что с ними?
— Вы… разберётесь с ними?
— А мы должны? — глянул на меня Этри.
— Ну-у, они, типа того, участвовали в этом, — ответила я.
— Они всего лишь имущество, — сказал свартальв. — Когда кто-то бьёт тебя молотом, то в этом виноват только этот кто-то. Нет смысла уничтожать молот. Нам до них нет никакого дела.
— А с ними что? — вопросила я, указывая кивком в сторону мёртвых девушек в комнате фомора. — До них-то вам есть дело?
Этри глянул в ту сторону и тяжело вздохнул.
— Плохо, когда красивые вещи уничтожают, — сказал он. — Однако они не были нашими гостями. Мы ничего не должны за их погибель и не будем отвечать за неё.
— У вас есть вампир-заключенный, — спросила я. — Не так ли?
Этри оценивал меня взглядом секунду-другую, после чего ответил:
— Да.
— Вы должны мне услугу. Я хочу, чтобы вы его отпустили.
Он выгнул брови, затем слабо поклонился и сказал:
— Идёмте за мной.
Я последовала за Этри. Мы вышли из комнаты и
