— Ну… ээ…
— Значит, на самом деле вы сказали мне, что я была красива ровно шестую часть пути.
— Глупости! Юная барышня, вы прекрасны, как рассвет солнца!
— Рассвет солнца — то есть чересчур розовая? — Она дернула свои длинные темно-рыжие волосы, — и заставляю мужчин ворчать, когда они видят меня?
Он засмеялся, к нему присоединилось несколько матросов.
— Хорошо, — сказал капитан Тозбек, — вы как цветок.
— У меня аллергия на цветы, — скривилась она.
Он поднял бровь.
— Но, — призналась она, — они действительно очаровательны. Но если вы подсунете мне букет, я начну чихать с такой силой, что вам придется искать на стенах улетевшие веснушки.
— Даже если это правда, я все равно повторю, что вы красивы, как цветок.
— Тогда, как я понимаю, молодые люди моего возраста страдают аллергией на цветы и, наверно, поэтому держатся от меня подальше. — Она поморщилась. — Вот видите, я говорила вам, что это невежливо. Молодая женщина должна придерживать свой язычок за зубами.
— Ах, юная барышня, — сказал капитан, и кончик его вышитой шапочки качнулся к ней. — Мне и парням будет не хватать вашего острого язычка. Даже не знаю, что мы будем делать без вас.
— Поплывете, скорее всего, — ответила она. — И будете есть, пить, петь и глядеть на волны. Все то, что вы делаете сейчас, только у вас будет больше времени — вам не придется спотыкаться о девушку, сидящую на палубе с альбомом в руках, делающую наброски и что-то там бормочущую. Но я благодарю вас, капитан, за путешествие — оно было просто изумительное, хотя немножко длинное.
Он понимающе наклонил к ней шапочку. Шаллан усмехнулась — она сама не ожидала, что так раскрепостится. Братья беспокоились, что она слишком боязлива. Они считали ее робкой, потому что она не любила спорить и обычно молчала в присутствии большого числа людей. Возможно, она действительно должна робеть, уехав так далеко от Джа Кеведа. Но это так восхитительно. Она заполнила уже три альбома рисунками зверей и людей, и, хотя забота о финансах семьи постоянно омрачала мысли, она наслаждалась новыми событиями и переживаниями.
Тозбек занялся корабельными делами. Он хороший человек. И она, безусловно, поняла, что он восхищается ее скрытой от глаз, внутренней красотой. Хотя, конечно, он преувеличивал. У нее была белая кожа, а сейчас все без ума от загорелой кожи алети. Глаза, да, действительно были светло-голубыми, зато не слишком чистая семейная родословная наградила ее темно-рыжими волосами. Ни единого черного локона. Слава Герольдам, когда она достигла женской зрелости, почти все ее веснушки исчезли, но еще щеки и нос усеивали брызги солнца.
— Юная барышня, — сказал капитан, отдав распоряжения матросам. — Ее Светлость Джаснах, она, безусловно, в Конклаве.
— О, это там, где Паланиум?
— Да, конечно. И сам король там живет. Это же центр города, можно сказать. Только на самой вершине. — Он почесал подбородок. — В любом случае Ее Светлость Джаснах — сестра короля, она не остановится ни в каком другом месте Харбранта. Йалб покажет вам дорогу. Ваши сундуки мы пришлем позже.
— Огромное спасибо, капитан, — поблагодарила девушка и добавила традиционное пожелание счастья по-тайленски. — Шейлор мкбат нур. Пусть ветры благоприятствуют вам.
Капитан широко улыбнулся.
— Мкай бейд фортентис.
Она понятия не имела, что это значит. Она хорошо читала по-тайленски, но на слух не воспринимала почти ничего. Она улыбнулась, и это оказалось подходящим ответом, потому что он тоже улыбнулся и махнул одному из своих матросов.
— Мы пробудем у пристани еще два дня, — сказал он. — Видите ли, завтра придет сверхшторм, так что мы никак не сможем отплыть раньше. Если ваши дела с Ее Светлостью Джаснах пойдут не так, как вы надеетесь, мы сможем отвезти вас обратно в Джа Кевед.
— И еще раз спасибо.
— Не за что, юная барышня, — сказал он. — В любом случае мы должны были задержаться — закупить товары. Кроме того, в благодарность за мою каюту вы нарисовали замечательный портрет моей жены. Право, приятно.
Он подошел к Йалбу, давая ему указания. Шаллан ждала, убрав альбом в кожаную сумку. Йалб. Трудно даже произнести по-веденски. Почему тайленцы так любят собирать вместе согласные без гласных?
Йалб махнул ей рукой. Она пошла за ним.
— Будьте поосторожнее, девочка, — предупредил капитан, когда она проходила мимо. — Даже такой безопасный город, как Харбрант, скрывает много опасностей. Держите ушки на макушке.
— Я предпочитаю держать ушки под волосами, капитан, — ответила она, осторожно ступая по трапу. — Если я буду держать их «на макушке», то кто-нибудь обязательно попытается вернуть их на место дубинкой.
Капитан засмеялся, махнул на прощанье рукой, а она направилась вниз по трапу, держась правой — свободной — рукой за перила. Как и все женщины Ворин, она держала левую — безопасную — руку закрытой, выставляя только свободную. Обычные темноглазые женщины надевали перчатку, но женщина ее ранга должна выказывать больше скромности. Ее безопасную руку закрывала длинная манжета левого рукава, застегнутая на все пуговицы.
Традиционное воринское платье туго облегало грудь, плечи и талию и заканчивалось пышной юбкой. Оно было сшито из синего шелка с пуговицами из панциря чуллы по обеим сторонам. Безопасной рукой она прижимала к груди сумку, свободной держалась за перила.
Она сошла с трапа и окунулась в лихорадочную суету, царившую на пристани. Гонцы носились взад-вперед, женщины в красной одежде записывали в гроссбухи сведения о товарах. Харбрант был королевством Ворин, как Алеткар и родина Шаллан, Джа Кевед. Они вовсе не были язычниками, и умение писать входило в традиционное женское обучение; мужчины знали только глифы, оставляя буквы и чтение сестрам и женам.
Она не спрашивала, но не сомневалась, что капитан Тозбек умеет читать. Она видела, как он держал книги, и чувствовала себя неудобно. Редко какой мужчина умел читать. По меньшей мере те, кто не был ардентом.
— Хотите прокатиться? — спросил Йалб с таким кошмарным тайленским акцентом, что Шаллан с трудом поняла его.
— Да, пожалуй.
Он кивнул и помчался прочь, а она осталась на пристани, окруженная группой паршменов, которые деловито перекладывали деревянные ящики из одной груды в другую. Паршмены не отличались острым умом, но из них получались замечательные рабочие. Они никогда не жаловались и усердно делали то, что им говорили. Ее отец предпочитал их обычным рабам.
Действительно ли паршмены сражаются с алети на Разрушенных Равнинах? Шаллан это казалось таким странным. Паршмены — не воины. Они послушны и практически безобидны. Да, конечно, она слышала, что на Разрушенных Равнинах сражаются паршенди, чем-то физически отличающиеся от обычных паршменов. Сильнее, выше, умнее. Возможно, вообще не паршмены, а их далекие родственники.
