Берестов и Чертак вышли вместе.
— Николай, ведь правы они, что ты упираешься?
— Да понимаю, но, знаешь, как хотелось самому его взять. Ведь у меня с ним личные счёты. Тишков знает, потому и отправил в первый раз.
— Мне про гибель твоего отца известно.
— Это ещё не всё, — махнул здоровой рукой Чертак, — сестру и всю её семью расстрелял. Будь он проклят!
Оба дальше шли молча. Затем возле типографии расстались, Николай на прощание обнял Алексея и попросил вернуться живым.
Берестов зашёл в землянку. Там сидели и ели трое его помощников.
— Здорово, ребята. Дело у меня к вам, — обратился к ним старший лейтенант, — знаю, что устали, но прошу вас помочь мне. Снова предстоит опасное дело.
Те подняли головы в его сторону.
— Нам надо в деревне Гладково полицая взять и доставить сюда желательно целым и невредимым. С майором Тишковым всё согласовано.
— Там же засада вроде была? — удивлённо спросил Михаил Тувимцев.
— Верно, Миша, была. И мы в неё попали. Теперь её там нет. Через час надо выдвигаться. Будете готовы? — спросил Алексей.
— Понятно, через час будем готовы, — за всех ответил Демьян.
— В первой половине ночи мы должны быть в деревне, — пояснил старший лейтенант.
Через оговоренное время все собрались. Алексей проверил готовность и маленький отряд двинулся в поход.
Старший лейтенант шёл впереди, периодически посматривая на часы. Изредка останавливался и начинал «слушать» лес. В такие моменты у Берестова обострялись чувства, он сливался с природой и таким образом мог «видеть» далеко.
«Всё спокойно», — говорил Алексей и движение возобновлялось. Лишь единожды он резко поднял руку и потребовал остановиться. Достал пистолет из кобуры и стал смотреть усиленно в пространство впереди себя. Остальные, спрятавшись за деревьями, заняли боевые положения. Прямо перед ними появился огромный лось с большими рогами. Он посмотрел на людей, отвернулся, затем снова сосредоточил своё внимание на них. Недолго постоял и неторопливо побрёл дальше.
— Ух ты, какой здоровый! — восхитился Андрей Мохов, — впервые так близко лося увидел.
— Теперь тебе будет, что рассказать своим детям, — пошутил Тувимцев.
— А то! Сколько в лесу, а ни разу ничего подобного не видел, — Мохов отряхнулся и повесил винтовку на плечо.
Демьян улыбался, смотря на двоих приятелей. Алексей же по-прежнему оставался собранным. В любом случае маленький инцидент зарядил группу какой-то новой энергией и идти стало веселее.
Вскоре они замедлили шаг, а затем и вовсе остановились. Берестов попросил их быть начеку, а сам ушёл вперед. Вернулся через полчаса.
— Скоро деревня, всё спокойно, — проинформировал своих спутников Алексей, — будем заходить так, я и Миша первые, а вы чуть поодаль. И смотреть в оба.
— Понятно, не впервой, — ответил Андрей.
Наблюдая за своими товарищами, Алексей всё больше и больше проникался к ним симпатией. Особенно ему нравился Демьян. Его собранность, спокойствие, и в тоже время с ярким огнём внутри.
А чистота, непосредственность, внутренняя сила молодых партизан обязывали старшего лейтенанта оберегать их. Возникшее в связи с этим чувство ответственности, стало диктовать свои требования, игнорировать которые Алексей не мог. При том, что сам он был ненамного старше них. Однако для Андрея и Михаила он был авторитетом.
Как было решено, они вошли в деревню. Везде были видны следы недавнего боя. Посечённые пулями дома, выбитые стекла, воронки от разрыва гранат. Алексей не хотел показывать своим спутникам то, что сделали фашисты с телами погибших партизан. Но те увидели сами. Нет слов, чтобы описать их состояние. Руки только крепче сжали винтовки.
Как и предполагал старший лейтенант, полицаи действительно заночевали здесь, не ожидая нападения. Из одного дома, в окнах которого горел свет, доносилась громкая музыка. Сначала в избу, где раздавался сильный храп, вошли Берестов и Михаил, затем к ним присоединился Демьян, Андрей остался снаружи. Их глазам предстала картина обычной безудержной попойки. Пятеро пьяных полицаев крепко спали кто за столом, кто на кровати.
— Вот бестии, — процедил сквозь зубы Лобов, оглядывая место безудержного увеселения. Везде валялись пустые бутылки, на столе стояла одна большая недопитая бутыль с мутноватой жидкостью, возле неё закуски, яйца, надкусанная немецкая колбаса, варёный картофель, солёные огурцы.
— Жируют за чужой счёт, — с неприязнью в голосе сказал Михаил, — допировались черти.
Алексей же принялся осматривать дом, предварительно задёрнув занавески. Потом принялся обыскивать полицаев. Те даже не реагировали, когда Алексей грубо толкал их, они лишь бормотали что-то бессвязное и продолжали спать. Нужную личность Берестов нашёл без труда. Как настоящий начальник Костюк расположился на единственном диване. «Да, зажиточный дом» — подумал Алексей.
— Всё, ребят, вяжем их, — скомандовал старший лейтенант.
— С большим удовольствием, — и Демьян принялся связывать руки. К ним присоединился Михаил. После того, как засунули кляпы им в рот, стали их будить, расталкивая и поливая лица холодной водой. Долго не удавалось привести их в чувство.
— Это же надо так нажраться! — удивлялся Тувимцев и от бессилия сильно ударил одного полицая, от чего тот, наконец, пришёл в себя, еле-еле принял горизонтальное положение и стал медленно соображать. По мере того, как возвращалось сознание, страх в глазах прибывал как вода в реке во время наводнения. Вскоре он уже сидел и буквально дрожал, лоб покрылся испариной. Полицай озирался по сторонам с выпученными глазами. Смотрел, как медленно его собутыльников возвращают «к жизни».
Наконец, все полицаи пришли в себя. Начал дёргаться Костюк. Алексей молча подошёл к нему и ударил в живот, не очень сильно, но этого хватило для полного вразумления. Фома Лукич застонал и больше никаких действий не предпринимал.
— Надо сделать так, будто они сами отсюда ушли, — предупредил Алексей и осмотрел комнату, — чтобы мирное население не пострадало. Хотя эти нелюди…
Старший лейтенант недоговорил и выключил патефон.
— Всё, выводим по одному, — скомандовал Берестов.
— Пошли, морда, — Михаил, толкая в спину стал выгонять на улицу сначала первого, а потом и остальных, а на улице их принимали Андрей с Демьяном.
Где-то вдруг гавкнула собака, ей начала вторить другая, потом третья. И потом всё разом резко стихло, словно по команде.
— Наши псы, — с гордостью констатировал Мишка, — партизанские.
Когда всех полицаев вывели на улицу, двинулись в сторону леса. В окнах домов было темно, везде тихо, никто не выглядывал, не интересовался кто ходит по ночам.
Без приключений покинули Гладково и пошли обратно в отряд. Примерно через полчаса опять стал ерепениться Костюк. Алексей приблизился к нему и вынул кляп изо рта.
— Ну? — угрожающе спросил старший лейтенант.
— Ты можешь, щенок, меня прямо здесь пристрелить. Я с места не сдвинусь. И яростно посмотрел в глаза Берестова.
Никто даже не успел понять, что
