напечатано, что Галина Брежнева и Светлана Щелокова — жена министра МВД СССР, близкие подруги и любительницы бриллиантов. Мало того, этот дуэт начал заниматься мошеннической деятельностью. Заключалось это в том, что официальная цена на бриллианты в СССР повышалась раз в два-три года. Решение о плановом повышении цен на драгоценности выносилось на закрытом заседании Политбюро. Понятно, что подруги знали о точной дате подорожания и накануне объезжали ювелирные магазины, скупая всё. В справке фигурировали показания директоров магазинов. После официального объявления повышения цены, подруги снова объезжали «ювелирки», сдавая изделия обратно. Естественно, что им выплачивали возврат уже по новой цене. Но самые интересные и дорогие изделия подруги оставляли себе.
Прочитав справку, Ткачёв вспотел. Если Галина Брежнева на приёме в посольстве увидела украшения Толстой, а она их увидела, то вполне могла эти украшения захотеть. Тем более что бурбонская лилия впервые «появилась на свет». А такая брошь будет жемчужиной любой коллекции, а Галина не привыкла себе отказывать и жила, можно сказать, на широчайшую ногу, говоря — я живу для любви.
Всматриваясь в фото Брежневой, Ткачёв отметил про себя, что влюбляться в дочку Брежнева не стал бы — столько водки ему не выпить.
Сопровождающий её на приёме Борис Буряце был молод и смазлив, но справки на него у Ткачёва не было. Подумав, генерал нажал кнопку вызова секретаря.
— Слушаю, Андрей Викторович, — проворковала Елизавета.
— Соедините меня с МУРом, пожалуйста. С подполковником Тарасевичем…
— Минуту, — попросила Елизавета Сергеевна.
Саша Тарасевич был давним приятелем Ткачёва. Они общались редко и чаще всего — по делу. Но подполковник был знатоком по «ворам», в прошлом дав справку Андрею Викторовичу по Автондилу.
— Андрей Викторович, Тарасевич на связи, — передала по интеркому секретарь. — Нажмите кнопку под номером два.
— Привет, Саша, — сказал Ткачёв насмешливо. — Ты ещё меня помнишь?
— Помню, товарищ генерал, — холодно ответил Тарасевич. — Чем обязан?
— Ладно, ладно. Я по делу. Что ты мне можешь сказать про клиента по имени Боря Буряце?
Тарасевич удивленно кашлянул.
— Я думал, что в конторе более осведомлены…
— Возможно, но у меня сейчас нет времени делать запросы по отделам. Так ты мне подскажешь?
— Официально?
— Нет. Вкратце.
Подполковник молчал. Видимо, о чём-то раздумывал. Наконец, едва слышно проговорил:
— Вы помните, где была наша последняя встреча? Через два часа…
Связь прервалась.
Ткачёв усиленно вспоминал, где он с Сашей встречался в последний раз. Даже встал из-за стола и прошёлся по кабинету. Вспомнил! Это было в чебуречной на улице Юных Ленинцев. Там готовили шикарные чебуреки по пятнадцать копеек за штуку. Большие, с горячим вкусным бульоном внутри. У Ткачёва потекли слюни при воспоминании. Только почему Тарасевич шифруется?! Боится скомпрометировать себя связью с конторой? Возможно, учитывая взаимоотношения МВД и КГБ. Или ещё что-то серьёзней? Тогда Сашу подставить нельзя.
Так, рассчитать время. От управления на метро, а потом пешком — на это уйдет минут пятьдесят. Значит, ещё десять минут, чтобы осмотреться на месте. Итого — час. Время ещё есть.
— Елизавета Сергеевна!
В кабинет вбежала испуганная секретарь. Ткачёв быстро подошёл к ней и тихо сказал.
— Через час сядете в мой автомобиль. Постарайтесь, чтобы вас не видели. Скажете старшине, чтобы быстро ехал к станции метро Сокольники. Сделайте вид, будто в машине я. В Сокольниках остановитесь у магазина «Зенит» и будете ждать меня. Когда остановитесь, то лягте на сидении. Если что-то понадобится — скажите старшине. Он поймёт.
Кудрявцева загадочно улыбнулась и прошептала в ответ:
— Слушаюсь, мой генерал.
— Лиза, я серьёзно! — шептал Ткачёв. — А вы что подумали?!
Секретарь улыбаясь, протянула:
— Ни-че-го… Я понимаю, что у вас встреча с информатором. Вы мне доверяете?
Ткачёв поджал губы. Такой вариант он не рассматривал. Она это поняла.
— Товарищ генерал, я работаю у вас, и подписывала соответствующие бумаги. Не забывайте, что мой отец тридцать лет проработал в конторе. Я знаю, что значит здесь работать.
Андрей Викторович благодарно кивнул.
Людей в чебуречной было много. Ткачёв внимательно осмотрел зал, столики и линию раздачи, спрятавшись за массивной колонной. Галдеж, стук посуды и звон стаканов слились в монотонный и громкий гул.
— Как же мне найти тебя, Саша?
Прошептал генерал, оборачиваясь на вход в чебуречную.
— О, Андрюха! — кто-то шлепнул его по плечу.
Ткачёв повернулся и увидел незнакомую, небритую физиономию.
— Пойдем-ка за наш столик, — дыхнул незнакомец перегаром, подталкивая генерала к противоположной стене зала. Пришлось протискиваться сквозь тела посетителей.
Неожиданно кто-то сильно взял его под локоть и развернул к ближайшему столику.
— Тебе зачем Буряце, Андрей?
— Сашка!..
— Тихо, генерал, — оглянулся Тарасевич и надкусил чебурек. За столиком они стояли вдвоём. Но Ткачёв понял, что за соседними стоят опера из МВД. — Я в курсе, что ты выпал из нашей системы и перешёл в контору. Даже могу тебя понять. Но зачем тебе Боря Бриллиантович — не понимаю.
— Как ты сказал? Бриллиантович?!
— Да. Кликуха у него такая. Ты бы с Автондилом за него поговорил.
— Не могу. Мы с ним в контрах. Поэтому попросил тебя. К тому же, ты не станешь врать.
Тарасевич ухмыльнулся.
— Откуда ты можешь это знать?
— Мы никогда друг другу не врали…
Подполковник бросил чебурек на тарелку.
— Что ты хочешь знать конкретно?
— У вдовы писателя Толстого взяли брошь старинную. Цены необыкновенной.
— Знаю. И что?
— В посольстве Боря мелькал с Галиной. Могли они быть причастны?
— На Борю кражу хочешь повесить?
— Разобраться хочу.
Негромкий разговор двух мужчин не вызывал подозрений. Люди шумно ели чебуреки и звенели стаканами, втихаря под столиком разливая водку.
— Мы вели это дело, Андрей. Но сверху пришёл жесткий указ — Галю, Свету и Борю не трогать никоим образом. Все материалы по ним — уничтожить.
— От кого указ пришёл?
— От Чурбана.
Ткачёв понял, что Тарасевич имеет в виду Чурбанова — мужа Брежневой. А Чурбанов действует только с разрешения самого Щелокова.
— Что сам можешь сказать?
— Боря — тот ещё фрукт. На нем и контрабанда, и спекуляция бриллиантами, шубами. В воровской среде он, конечно, фраер. Но зачётный.
— То есть, навести на брошку смог бы?
— Да. Без палева. Наглый, но осторожный. Мы выяснили, что жена румынского посла — цыганка. И к Боре неравнодушна.
— Кто мог организовать Толстой приглашение на приём?
— Мы видели девчулю, крутившуюся какое-то время рядом с Борей. И довели её до… посольства Франции. Данные на неё откопать не смогли. Делай выводы, Андрей.
— Спасибо, Саша. Рад был тебя видеть.
Ткачёв глотнул водки и закусил чебуреком из тарелки Тарасевича.
По дороге до Сокольников, Ткачёв пытался сложить тот пазл, что крутился у него в голове. Такого хитросплетения
