завышать расценки! Российский историк Александр Островский по этому поводу справедливо замечает:
«Если поставить вопрос: за счёт чего проще всего получить прибыль — за счёт увеличения производства и его качества или же за счёт простого увеличения цен, то даже самый недалёкий человек скажет: за счёт повышения цен. И действительно, как только руководителям предприятий была дана возможность самим сделать выбор, они направили свои усилия по самому простому пути».
Доказательством тому может служить специальная аналитическая справка, представленная в ЦК КПСС в октябре 1989 года. Там говорится, что сразу после внедрения принципов «хозяйственного расчёта» наценки по отношению к себестоимости товара выросли буквально в разы: «по шёлковым тканям они достигают 81 %, бельевому трикотажу — 97 % и чулочным изделиям — 104 %». В итоге: «Средняя розничная цена женского зимнего пальто в 1987 г. составила 259 рублей против 181 рубля в 1980 г. и 120 рублей — в 1970 г. В Москве практически отсутствуют в продаже женские зимние пальто дешевле 300 рублей. Московские швейные объединения «Салют» и «Вымпел» перешли на выпуск пальто по договорным ценам в размере 450–600 рублей, а на отдельные виды — по 650 рублей и выше».
Что это означало? А то, что недорогие товары стали исчезать из торговли — производить предприятиям их было невыгодно. Причём началось всё с одежды, а потом коснулось и всего остального. Ещё цитата из Александра Островского:
«Затем с прилавков магазинов стали стремительно исчезать такие необходимые в повседневной жизни товары, как мыло, синтетические моющие средства, домашняя обувь, школьная форма, карандаши, зубные щётки, керосин, каши, макароны, мука и т. д., то есть то, на чём невозможно сразу же получить крупную торговую прибыль»…
Масла в огонь подлило правительственное постановление, отменявшее предельный уровень заработной платы. Предприятия стали «рисовать» себе зарплаты такие, какие им заблагорассудится — порой в полном отрыве не только от требований государства, но и от самой экономической реальности! В итоге резко выросла денежная масса: если в 1985 году в обращении было 70,5 миллиарда рублей, то в 1990-м — уже 136,1 миллиарда!
Ещё одним шагом к разрушению советской экономики стали правительственные постановления о кооперации и об отмене государственной монополии внешней торговли. Нам тогда говорили, что кооператоры-бизнесмены якобы создадут альтернативный государству рынок, который в конкурентной борьбе удовлетворит потребности населения в любых товарах и услугах. Но это был очередной блеф.
Ведь все основные кооперативы стали создаваться при государственных предприятиях, которые стали аккумулировать там все свои доходы в ущерб развитию основных производств — по свидетельству видного советского экономиста Леонида Абалкина, «на 1 июля 1990 года из 210 тысяч кооперативов, существовавших в стране, 86 % действовали при предприятиях».
Важным подспорьем для них стала отмена госмонополии во внешней торговле. Теперь любое предприятие могло торговать с иностранцами, практически не делясь при этом с государством!
А в 1990 году Горбачёв принял решение о том, что вся внешняя торговля будет вестись только в долларах. Создав спрос на американские деньги, Горбачёв тем самым не только лишил свою родную страну традиционных рынков сбыта, не только передал Западу контроль над всей зоной внешнего влияния СССР, но и ещё больше усугубил положение на внутреннем рынке. Вот что говорят об этом свидетели:
«Новоявленная буржуазия принялась вывозить с наших складов всё — от сливочного масла, рыбы и мяса до круп, сгущёнки, сахара и сухофруктов. Причём вывозили не только в страны СЭВ — в Германию, например, из Башкирии мясо гнали эшелонами в ущерб потребительским запросам населения самой Башкирии…».
Сразу после краха СССР в январе 1992 года опекаемое российским президентом Ельциным правительство Егора Гайдара отпустило цены — якобы чтобы ликвидировать товарный дефицит. При этом было обещано, что цены поднимутся не более чем в 3–3,5 раза. Но на самом деле они взлетели более чем в 50 раз! Вот что пишет по этому поводу Александр Островский:
«Российское правительство собиралось осуществить не переход к свободным ценам, а их искусственное повышение. Простым росчерком пера планировалось обесценить накопления предприятий и сбережения населения, ликвидировать огромный внутренний долг, резко снизить реальную заработную плату, а также расходы на пенсии, стипендии, пособия и т. д., иными словами, в несколько раз «удешевить» наш труд, увеличить степень эксплуатации трудящегося человека».
В итоге только за один 1992 год, как отмечают специалисты, уровень жизни основной части населения страны понизился более чем в три раза, скатившись к уровню… дореволюционного 1913 года.
Что же касается экономики, то здесь Гайдар совершил самую настоящую диверсию — были отменены все без исключения ограничения на ввоз в Россию импортных товаров. В частности, по налоговым сборам установили нулевой импортный тариф (то есть, ввезти в страну можно было что угодно и в каких угодно количествах, не заботясь о таможенных выплатах). Это обернулось крахом для отечественного производителя, который в силу разных обстоятельств зачастую просто не мог конкурировать с иностранцами.
Ситуацию усугубляло и то, что многие предприятия, особенно ВПК, были оставлены без правительственных выплат и дотаций. Это обернулось закрытием заводов и фабрик, массовой безработицей. Одновременно руководитель Госкомимущества Анатолий Чубайс начал процесс тотальной приватизации государственной собственности, которая в условиях наступившего кризиса уходила за бесценок — уникальные предприятия и целые морские порты, специально обесцененные российским правительством, передавались в частные руки, порой по цене… одного автомобиля.
