Но все изменилось, стоило мне понять куда именно нужно смотреть. И от подавляющей родовой мощи скрытой в этой земле мурашки побежали по телу.
— Доброе утро, Марк, — властным низким голосом поприветствовал меня Князь Микаэль-Юхан Адлерберг перед входом в беседку, — проходи, присаживайся. Обсудим дела за завтраком, пока не остыл.
— Доброе утро, ваше сиятельство, — машинально ответил я и окинул пространство подозрительным взглядом.
— Да брось, пусть ты ничего и не помнишь, все равно можешь обращаться ко мне как это делал всегда, — располагающим тоном проговорил Князь Адлерберг.
— Это как? Отец? — ехидно уточнил я, заняв место за небольшим каменным столом.
— Нет, пусть я тебя и приютил, но на место Игоря я не претендую, — краем губ улыбнулся Князь, — можешь называть меня просто Михаил.
— Конечно, — радушно отозвался Князь.
— Насколько я знаю нет, — уже без улыбки ответил Адлерберг.
— Тогда почему родовые потоки вокруг нас находятся в боевом режиме? — с вызовом спросил я и пристально уставился Князю прямо в его хитрые лицемерные глаза, — неужели враг это я?
— Поразительная наблюдательность, — без тени смущения захлопал Адлерберг в ладоши и медленно сел напротив.
В тот же миг вся напускная вежливость и доброжелательность исчезла без следа, а родовые боевые потоки Адлербергов до этого скрывающиеся глубоко под землей вышли наружу. Беседку накрыло сплошным потоком чистой энергии и лицо Князя изменилось.
Потирая подбородок, он не отводил от меня своего острого взгляда.
— Убьешь гостя в своем доме? — выдержав тяжелый взгляд Князя Адлерберга прямо спросил я.
— Все зависит только от гостя, — угрожающе ответил Адлерберг и облизнулся.
Глава 10
— Раз так, то никаких проблем, — равнодушно пожал я плечами и принялся за завтрак.
Опыт прошлых дней в этом мире подсказывал мне, что побаловать себя вкусной едой доводится ой как не часто, а аппетитные горячие сэндвичи и изысканный салат из морепродуктов сами себя не съедят.
Секунд пятнадцать Князь молча и терпеливо наблюдал как я ем. По мне так это было грубо и крайне невежливо.
В своем мире, даже будучи телохранителем рода Романовых, я старался избегать официальных приемов и поэтому был весьма далек от светского этикета.
Хоть добродушная Лилия Романова и пыталась активно это исправить и социализировать меня изо всех сил, я сопротивлялся как мог, и даже те светские приемы, на которые меня удавалось притащить, я проводил следя за людьми и слушая их разговоры с расстояния.
По долгу службы. И из-за скуки.
Для роли телохранителя этого было достаточно, а влезать самому в политику у меня не было никакого желания. Мне всегда было комфортнее на передовой, но благодаря деду открытых конфликтов и поводов для прямого вмешательства в мире становилось все меньше, и наши с дедом будни все чаще проходили в офисах и кабинетах, а не на поле боя.
В итоге, даже настолько далекий от светских манер невежда как я знает, что так открыто пялиться как кто-то ест это грубо. И жутко. Пусть ты десять раз Князь. Я ведь вроде как гость в его доме. Ну или беседке.
— А ты не из робкого десятка, пацан, — пробасил Адлерберг, так и не притронувшись к еде.
— Суть горячих сэндвичей теряется если не съесть их сразу.
— И то верно, — кивнул Князь и одним движением сбросил всю еду на пол, разом решив проблему отвлекающей еды.
В последний момент я успел ухватить второй сэндвич и облегченно выдохнул. Наестся одним я не успел, а судя по тому куда пошел разговор, на обед рассчитывать будет слишком оптимистично.
С нескрываемым наслаждением я доел пищу богов и поднял взгляд на главу Великого Княжества Финляндского.
Густые седые волосы были собраны в пучок на затылке, будто у самурая. Стандартный деловой костюм сменился на просторное серебристое длинное одеяние. Нечто странное между халатом, костюмом и кимоно.
Поверх него на Князе был черный элегантный пиджак из тонкой ткани. Смуглое морщинистое лицо выражало нескрываемую угрозу с нотками пренебрежения и высокомерия.
Но в отличие от бесячего боярского самомнения, которое у высокородных свиней встроено в днк и включено в личность по умолчанию независимо от ситуации, сейчас я видел у Адлерберга, что за его высокомерием стоит не только слепая вера в свою силу и исключительность.
Хитрая ухмылка, сосредоточенный взгляд и идеальный баланс скорости и силы внутренних потоков. Ни о какой недооценки со стороны Князя не идет и речи. Архимаг передо мной так уверен в себе не потому, что он силен, а я слаб, а потому что подготовился.
Называя меня «пацан», Адлерберг лишь усыпляет мою бдительность, но мой родовой взор не обманешь. Очевидно, что пока я спал, Князь тщательно готовился к нашей беседе, время и место которой выбрано неспроста. Я как загнанный зверек оказался в ловушке. Впрочем, я изначально знал на что шел.
— Уровень внимания к моей скромной персоне выше всяких похвал, — улыбнулся я, — я польщен.
— Майя была твоим личным поваром семь лет, — пожал плечами Князь, — но все равно навела справки, чтобы учесть все возможные перемены в предпочтениях за последние два года твоего отсутствия.
— И она прекрасно справилась. Особенно Майе удалось учесть смену предпочтений недельной давности.
— Да, наслышан про эту резкую перемену… предпочтений, — тонко уловил направление беседы Адлерберг, — без подсказок от Константина было бы сложно угодить столь требовательному вкусу.
— Майя редкий талант, — похвалил я, продолжая незаметно анализировать пульсирующую потоковую вязь вокруг, — всю ночь готовила? Сама?
— Под чутким руководством Константина, — с нескрываемой гордостью проговорил Адлерберг, — и с моей небольшой помощью.
Еще бы. Чем больше я всматривался в потоки и пространство вокруг себя, тем грустнее становилось. С подачи сыночка Князь сделал из сада многослойный переплетенный барьер с подпространством в центре беседки. Конструкты были настолько запутанны и противоречивы, что мне можно было даже не стараться угадать как они сработают в момент атаки.
Например, ближайший серебристо-красный поток, который стелился под ногами, будто туман. В нем с успехом были умещены вместе и частицы ядовитого льда, и пламенная искра с вакуумным потенциалом.
Очевидно, что срабатывание любого из элементов уничтожит другой и на первый взгляд эта тонкая работа лишь напрасная трата энергии и потенциала, ведь удержание вместе конфликтующих сил требует колоссальных дополнительных затрат и костылей.
