шоу в надежде хорошенько посмеяться. Это равноправие сделало, на самом деле – великое бесправие, как мужчин перед женщинами, так и женщин перед мужчинами. Все они потеряли личные привилегии и не приобрели равной по важности замены.
Чего они добились для женщин?
Право открывать рот по вопросам, в которых им не предусмотрено природой копаться? В ущерб естественным радостям: укрываться от жестокой правды жизни за спиной своего мужа… Добившись равноправия, женщины оказались перед жестокой правдой – наедине с собой. Потому что мужчины, утеряв свой тыл – где его ждала беззащитная любимая, тоже оказались перед жестокой реальностью: – мужчинам в тылу тоже стало некому помочь. Все ушли на фронт!
И только детки остались под покровом опустевшей крыши.
Вот что такое произошло, когда в гости к двадцатому веку пожаловал хромающий на копыто Феминизм. Когда показал свои чёрные рожки, вынудив с собой считаться.
Очень цивилизованно порядочно и под ручку Наши Благородия взошли по трём ступенькам – через вишнёвого цвета массивную дверь с бронзовыми прибамбасами и двумя мраморными колоннами по бокам – в прихожую, затем к гардеробу, – там у меня чинно приняли собственного изготовления элегантную курточку, для таких случаев у меня имеются вполне себе конкурентоспособные достойные вещички… И мы прошествовали в первый парадный зал…
Атмосфера – мама дорогая! – Я почувствовала себя в сказке!
Наконец-то… сбылась моё страстное желание! Всегда мечтала о подобном подиуме во имя достижения наивысшего экстаза восприятия!
Стремилась, можно сказать, душою… – именно в такое общество! Жаждала стать Своей – нужной – среди всех этих суперски-достойных рыцарей! Полных грации и уважения, и уж, конечно, выдающихся! Чтобы меня заметили, наконец, и приняли в свои ряды! – в самые-самые… ведь я слишком давно устала жить невидимкой.
В общем, я пребывала на вершине блаженства… Готовая облобызать каждую из бронзовых скульптур, в виде мальчиков – прямо-таки подающих входящим подносы с цветами. Стивен, однако, бросил в мою сторону молние-подобный взгляд, и я моментально отдёрнула руку, автопилотом уже наощупь оценивающую цветы на предмет, натуральные они или искусственные. Оказались натуральные. А могла бы оторвать веточку! Удачно Принц во-время упредил.
Повсюду – вокруг – передвигались благороднейшие господа и дамы, одетые в платья от именитых кутюрье! – Я даже узнавала некоторые, от какого именно дизайнера!
Слева – дамочка, одетая от Dolce & Gabbana, – я помню эту коллекцию, вдохновлённую старинным мозаичным искусством! Прикрывая нижнюю часть лица веером, дама строила глазки собеседнику. Правда, платье (когда – на подиуме, во время Недели Моды) на манекенщицах – выглядит всё же лучше, чем на реальной потребительнице.
А в центре зала… – Бог мой! Не могу поверить! На тётеньке – платье от Жан Поля Готье, моего любимчика! Да я узнала бы его стиль из тысяч других!
И какие манеры! – Казалось, я попала в девятнадцатый век!
И снова… Боже мой, что там творилось… С сигаретой в тонких пальчиках с двумя перстнями испускала никотиновые колечки Космическая Русалка, пока её кольчужка от Пако Рабана серебрилась чешуйками, переливаясь в свете хрустальных люстр.
Paco Rabanne – на сцене захолустного городишки?! Затерянного посреди Нового Света – континента, обобравшего все иные части Света, дабы создать единого Хомо Сапиенса – всеядного и вездесущего.
В Америке совсем не так много мест, где удаётся лицезреть реально одетых, как в кино, дамочек. Сказать по честному, мне до того не приходилось.
А Париж? Да… Париж – столица моды!
Вспомнила себя, обалдевшую…
На Елисейских полях… – за столиком обычного кафе – я увидела душку и красавчика Пако Рабана, мэтра галактической Моды всех времён и народов. Героя моих девичьих грёз. Седые волосы, обрамляющие его неземное лицо, будто бы космические облака вокруг инопланетного разума!
Пако сидел один и листал газеты, отпивая кофе из крохотной чашечки.
Я же – застыла снаружи от кафе, как приклеенная, не в силах пройти мимо… Но вдруг – двое чёрных сопляков – вообще самых типичных негритосов, ни разу не стесняясь – подвалили к Иконе и начали о чём-то с ним тереть… пока я остолбенело пялилась через стекло!
Понимаете? Чёрные писдёныши смогли легко сделать то, что мне – видите ли, неловко?
Я испытала возмущение! После их беспрецедентного нахальства – на волне вздувшейся инициативы, обвинив залипшую в ступоре себя-ослицу – я тоже двинулась внутрь. Преодолевая стук набатного колокола в груди, моя Лю Лю – целеустремлённым снарядом зависла над идолом дней своих суровых… Ещё бы… я видела это лицо почти ежедневно – на всякого рода показах моды, записи о которых несколько лет коллекционировала дома на видеокассетах.
И сходу – ему об этом доложила! Об обожании его коллекций на моём видеомагнитофоне… Назвав его братом!
Душка Пако Рабан – моментально окинув меня взглядом с головы до ног (я едва не рухнула от смущения, судорожно припоминая, как выгляжу). Хвала везению, оказалась одета приемлемо, но всё же – к сожалению, без обычного наворота…
На мне была короткая чёрная юбка колокольчиком и свитер, купленный когда-то на закрытой распродаже по талонам: с серебряным люрексом, и поверху собственноручно расшитый сверкающими звёздной пылью бусинами. И перламутровыми пуговицами, – так что мой фасад напоминал эдакое панно: Ночную Вселенную с россыпями звёзд и созвездием Большой медведицы.
Во всяком случае, презрения к моему прикиду маэстро не выказал, и я вздохнула с облегчением. Заценил, значит, дизайнер дизайнера. Родственная душа установила контакт.
Побыстрее, пока не пробило полночь, и моя карета не превратилась в назойливую тыкву-попрошайку, выказав вступительное восхищение его искусством, я спросила: а где же в Париже Мода? Мы все верим, что Париж – столица моды, а где же она? Спросила, похоже как если бы обвинила мэтра наподобие: «куда ты смотришь, чувак, где мода? ». На что Пако-голубчик едва не обрадовался лично мне, и сказал, что моду можно увидеть на Специальных Приёмах – на улицах её нет.
И вот теперь – в мелком по сравнению с Парижем или Нью-Йорком городке, я попала на такой «специальный приём» и глазела, что называется, во все тяжкие. С неиссякаемым восхищением…
Жалко, что тогда в Париже я не смогла вовремя позвонить по номеру, который записала для меня космическая рука Судьбы в лице Пако Рабана.
На полях прочитанной газеты – в ответ на просьбу о работе для русской дизайнерши, пожелавшей найти таковую в мире парижской моды – он предложил позвонить ему в офис по записанному номеру.
Уже много лет моя Лю Лю сожалеет, что так и не позвонила, рассуждая из тупого принципа:
