Все имена и события вымышлены. Любые совпадения случайны.
Ну и ладно, да ну и пусть,
где-то складно, а где-то грусть
Где-то снежный лежит покров,
в романе нежный – живой улов
В романе строчки: огнём – во мрак,
под грудь заточкой, и – сам дурак…
Духовным крупом дымит орган,
над падшим трупом отзвучал наган
И в сердце бубен – не удержать,
из строчек – крови – не избежать
И льётся лавой моё нутро,
без всякой славы – смертям назло
Пою и плачу, из строк мой дом…
Роман дурачит? Иначе – влом!
Иначе горе стоит стеной,
а память – в своре – гонится за мной
Идут по следу, горят стога…
А с ними беды – в черепах рога
В кровавых пятнах повержен в снег,
когда-то демон – станет человек
Бои в романе – бои во мне
Да не обманет стражник в глубине
Знакомство
Мне повезло, мне просто очень-очень повезло.
Я всегда надеялась, что когда-то это случится, и постоянно присматривалась, не попадётся ли… не подвернётся ли случай. Изредка – на ловца выходил… – собственно не зверь, конечно, но зверушка. А что делать со зверушкой? – Надолго такого не хватит. И я снова уходила – на поиски кого-то или чего-то настоящего…
Образно говоря, он появился из ниоткуда. Независимый, уравновешенный, почти безмятежный, погружённый в какие-то свои миры… Где он постоянно витал? Что манило его туда? Что вкушал, предпочитая уединяться?
Кто ждал его там, заставляя отрекаться от разнообразия общественных устремлений? Кто или что управляло новым героем? – Эти вопросы взволновали моё любопытство и неожиданно вызвали чувство, напоминающее юную влюблённость. Я нашла героя! И могу кому-то молиться, целовать его следы на песке моих воображений…
Приподнимать на него смущённый взгляд, то ли кокетничая, то ли стесняясь того, что мне этого хочется. Мне просто хочется на него смотреть! Я постоянно сдерживаю себя, чтобы не пялиться, млея словно муха на солнышке.
Он не возражает, будто и не замечает. Вернее сказать, он бы конечно заметил, если бы я позволила себе пялиться. Но нет, я только хочу. Взглядываю очень коротко, мельком – схвачу малую бусинку впечатления, и скорее в норку. Осмысляю, исследую – любуюсь, чувствуя прикасание к собственному пленению. Я у него в плену – увлечена его таинственной невовлечённостью.
* * *
– Не хотите ли пройтись? Здесь так спокойно, вам здесь нравится? – незнакомый мужчина остановился рядом со мной и с явным интересом наблюдал мою реакцию. Это был высокий мужчина, одетый по-джентльменски. Лёгкое стильное пальто указывало на не безразличное отношение к своему гардеробу. Тёмно-русые волосы. Светло-серый шарф…
Художественная личность, – прозвучала внутри первая оценка. И внимание усилилось…
Взрослый – он одновременно напомнил мальчишку вроде студента… Мужчина вне возраста – символический землянин без определённых признаков, присущих возрастной категории. Одним словом – вполне себе странный тип, загадочный призрак посреди примитивных особей скучающей Европы… Понятно, это моментально пробудило интерес.
– А куда вы предлагаете пройтись?
Мы находились посреди Люксембургского сада. Ухоженные дорожки, красиво подстриженные кустарники, газоны, цветы. Очень романтичное местечко в Париже. Самое настоящее гнёздышко для культурных свиданий. Более чем просто удачное – историческое! И в совершенстве соответствующее внешности незнакомца, включая догадку о его темпераменте. Как будто этот молодой человек явился на дорожках Люксембургского сада в виде его законного обитателя из прошлых веков – естественного гостя тех времён, когда в Париже царил Золотой век Искусства и придворных интриг.
Мне сразу захотелось осмотреть себя: достаточно ли хорошо одета для данного пришельца из «Золотого века»…
И таки да! Каждый день в Париже для меня начинался с очень тщательного выбора юбочки, блузки, шарфика или жакета. Мой излюбленный стиль того времени представлял из себя образ некой потерянной во времени принцессы. Причём принцессы самодеятельной, непонятно откуда сбежавшей – с какого такого бала…
Дизайнер одежды по образованию, я очень внимательно соблюдала соответствие своего внутреннего идеала внешнему виду. По ходу – своим видом я просто сигналила правильному человеку. Но ловились всегда не правильные.
Пребывая в Париже, я частенько бродила по интересным местам города. Примерно четыре месяца прожила с целью разведать, можно ли там сделать карьеру в мире Моды. На том этапе жизни это виделось светочем в окошке – лунной дорожкой в мечту…
Однако делать карьеру во Франции оказалось слишком трудно: молодые дизайнеры, урождённые французы с прекрасными манерами речи и те стремились за карьерой в Нью-Йорк или Лос Анжелес.
Так я и обитала – в недалёком закутке Парижа. В трёх остановках на местной электричке, зато самостоятельно и бесплатно. А однажды, опоздав на последнюю электричку, пошла по рельсам вдоль путей.
Помнится, между остановками на путях засветилась группа ремонтных рабочих в неоновых костюмах. Все дружно прекратили работать и, опираясь на лопаты, пялились на пешую путешественницу – французский рабочий класс, однако…
Признав во мне иностранку, да ещё «потерянную принцессу» – они сочли уместным поделиться (по-английски, что порадовало) оригинальным соображением:
–– Ночью опасно ходить одной… (Видно подумали, вдруг принцесса не в курсе)…
На что я сочла уместным охладить их французскую надежду на первенство:
– По части опасности ходить ночью одной, друзья мои – Москва, откуда я родом, оставляет Париж позади так, как Бугатти – русские Жигули! – после чего вполне гордая за отечество прошла мимо раскрывших рот великих французских любовников.
Москвичка это вам не француженка, дорогие эстеты от культуры – с нашим братом такой флирт не катит.
Провинциальный и сентиментальный Париж! Обольстить москвичку-художницу ему не удалось.
Правда, в те времена Париж ещё не был оккупирован полчищами арабской саранчи: искатели манны небесной в наивных европейских горизонтах ещё не сделали Париж большим центром по части криминала и ночных происшествий. И по железнодорожным путям можно было шагать безопасно и еженощно…
Примерно двадцать минут, не более, лишь бы не опоздать на метро, чтобы добраться до нужной станции электрички. Последний состав подземки отходил из центра примерно в одиннадцать вечера. И как раз благодаря этому беспределу французской столицы, я и обрела такое удачное жильё: познакомившись с новым дружком, русским студентом Сорбонны именно в одиннадцать вечера в метро. Мы оба опоздали на последний поезд.
Весьма рассеянный и немного, на мой взгляд, туповатый для такого престижного университета – зная меня не более недели, студент предложил разместиться в квартире своего французского друга
