class="p1">– Пойдёмте, здесь есть на что посмотреть!
И он был прав – ещё как было. Оранжерея производила сильное впечатление. Она казалась огромной – гораздо больше той, что располагалась за нашей виллой. Впрочем, отчасти это могло объясняться тем, что вилла «Эви», в свою очередь, была гораздо больше коттеджа Фридриха Блюма.
Когда Фридрих распахнул перед нами укреплённую толстыми металлическими элементами конструкции дверь в оранжерею, мы с трудом могли поверить своим глазам. Наша теплица всегда казалась мне зачарованным лесом, но то, что я увидела здесь, просто поразило моё воображение, превзойдя все самые смелые ожидания. Это оказалось царство буйной растительности. Сотни неизвестных мне видов цветов тянули к нам свои побеги. Пару раз я даже невольно хмыкнула – некоторые растения выглядели так странно, словно были плодом воображения какого-то сумасшедшего художника, придуманным с целью шокировать публику. Самые яркие цвета и самые причудливые формы окружали нас на грядках и клумбах.
А ещё в оранжерее Фридриха Блюма пахло всем сразу – почти так же сильно, как в аптеке ароматов. Некоторые запахи вызывали в памяти индийский ресторанчик, другие – летний день, а какие-то отдавали лекарственной мазью или даже ассоциировались с кабинетом зубного врача.
Ханна с восхищённым писком останавливалась чуть ли не у каждого цветка, а щёки Фридриха становились при этом всё румянее и как будто даже круглее.
Мне сразу понравился этот невысокий мужчина, дружелюбно глядевший на Ханну снизу вверх из-за толстых стёкол своих очков. Он гордо шагал по узкому проходу между рядами растений, неся перед собой шарик живота, и подробно отвечал на все наши вопросы. Точнее говоря, на вопросы Ханны – нам не удавалось вставить ни слова. По крайней мере до того момента, пока Фридрих не остановился у отдельно растущего чёрного цветка, всем своим видом давая понять, что здесь мы имеем дело с чем-то особенным.
Цветок рос под стеклянным колпаком, что уже само по себе было достаточно необычно. Размером он был с целую ладонь, а лепестки располагались как-то несимметрично. Наружу свисали несколько длинных тычиночных нитей, с которых осыпалась пыльца. Привлечённая ароматом этого причудливого растения, я приблизилась на пару шагов. Невероятно, но запах был настолько сильным, что отчётливо ощущался даже сквозь стекло.
Я втянула в себя воздух и вдруг почувствовала, как во мне всколыхнулась светлая грусть. Это был прекрасный аромат. Цветок пах чем-то лёгким, хорошим. Он пах невысказанным желанием.
Желанием?! Это что ещё за мысль, откуда она взялась? Цветы не пахнут желаниями!
– Говорят, – прошептал Фридрих, наклонившись поближе к Ханне, – что пыльца этого цветка может исполнять желания. Как волшебная лампа! Забавно, а? – рассмеявшись, подмигнул он нам.
Ханна тут же захихикала над словами друга – по мне, так даже слишком громко. Кажется, тут что-то происходит, и я не совсем понимаю что, подумала я.
– Желания? – спросила я, потому что это меня, конечно, заинтересовало сильнее всего. С ума сойти – я ведь только что именно об этом подумала. Вот так совпадение! – Что вы имеете в виду?
– Хм, я смотрю, кто-то тут не на шутку заинтересовался? – довольно погладил свой подбородок Фридрих. – Этот цветок – чёрный цветок перемен, как его называют, – требует самого кропотливого ухода и очень сложен в содержании. Официально его причисляют к вымершим видам. У меня он цветёт каждый год, и это мой маленький повод для гордости. А пыльца с него начинает осыпаться только в самых благоприятных условиях. Насколько я знаю, ещё никому, кроме меня, не удавалось этого добиться. – Склонив голову набок, Фридрих восхищённо залюбовался крупным цветком. Потом, вновь обернувшись ко мне, он улыбнулся, и я впервые с тех пор, как мы сюда приехали, посмотрела ему в глаза.
У меня замерло сердце. Я моргнула в надежде, что мне показалось, – но нет. Во взгляде Фридриха Блюма определённо было что-то бесцветное. Слегка затемнённые стёкла очков хорошо скрывали эту особенность, и она была почти незаметна, но прямой взгляд в глаза не оставил никаких сомнений. Эксперт по ботанике тоже был «вечным»!
Я услышала, как Матс позади меня громко сглотнул, увидев то же, что и я, – лишённые цвета глаза Фридриха.
Фридрих же не обратил на наши растерянные взгляды ровным счётом никакого внимания и продолжил вещать как ни в чём не бывало:
– Чёрный цветок перемен – настоящая дива, если так можно сказать. Встречается лишь в самых безлюдных местах. Да и там крайне редко.
Притворившись, что по-прежнему внимательно слушаю Фридриха, я осторожно втянула носом воздух, пытаясь обнаружить второй признак, выдающий в ком-либо «вечного». Но, как ни старалась, запаха затхлости я не уловила. От Фридриха Блюма не пахло прелой землей.
– Не так ли? – Он приветливо взглянул на меня, словно ожидая ответа. От пережитого ужаса вопрос я, конечно, пропустила мимо ушей, поэтому предпочла просто кивнуть. Сердцебиение моё понемногу выровнялось, и я ещё раз внимательно взглянула на цветок. Лишь теперь я заметила, что Фридрих указывал на стоящее под ним блюдце для сбора нежно-розовой пыльцы.
– Необыкновенно редкая и оттого необыкновенно дорогая! – сказал он, кивнув в сторону блюдца, и довольно зашагал дальше. Ханна засеменила вслед за ним.
Я пронзила Матса взглядом. Он ответил сдержанным кивком. «Спокойно иди дальше», – поняла я.
– А почему говорят, что эта пыльца исполняет желания? – спросила Ханна.
– Ну, – пожал плечами Фридрих, – как именно с её помощью их исполнять, конечно, никто не знает. А знал бы кто – наверное, работал бы «доброй феей» – правда, милая Ханна? – заливисто расхохотался он над собственной шуткой.
Я кое-как вымучила улыбку, хотя и не поняла, что такого уж смешного нашёл тут Фридрих.
– Среди ботаников это необыкновенное сокровище известно также под именем Valerianella florinis, – продолжил тот. Сняв очки, он стал задумчиво протирать платком стёкла, запотевшие во влажном воздухе теплицы. – Но вообще о нём мало достоверных сведений. Нет никого, чьи эксперименты с этой пыльцой увенчались бы успехом – по крайней мере мне о таком неизвестно. Она слишком дорогая и редкая. Так что всё это по большому счёту лишь слухи, россказни цветоводов-любителей, не больше.
Глава 12
Вслед за Фридрихом мы продвигались в глубь оранжереи меж листьев и побегов всевозможных растений, и я едва успевала вертеть головой по сторонам – от окружающего нас великолепия просто глаза разбегались. Вокруг некоторых цветов громоздились какие-то сложные конструкции. Одно растение освещала
