расстроенную, но… огорчало её не поражение (королева не может проиграть), а дыра на колготках и сломанный каблук.
***
Втроём они сошли на следующей станции. Лейтенант оттеснил Коку, шепнул ему: "Не раскисай! Она актриса, проведёт любого!" И цепко удерживал Афину под локоть, проговаривал: "Позвольте я вам помогу, мадам! Здесь ступенька… а здесь скользко… держитесь за меня, пожалуйста!"
Афина казалась покорной, во всяком случае, не сопротивлялась и не делала бесперспективных попыток. Николай Дмитриевич передвигался рядом и чувствовал себя преотвратно, как будто он проглотил клубок шерсти — лохматый ком застрял где-то меж горлом и желудком ни туда, ни сюда.
На станции их ждал "уазик"… вероятно, лейтенант предвидел развитие событий, и отправил машину загодя.
Практицизм процедуры — унылая промежуточная станция, душащий своим теплом "уазик", вонючие сапоги водителя, беготня по составу… и даже деловитая самоуверенность лейтенанта — угнетали теперь Николая Дмитриевича. Он отходил от наркоза погони.
В своих ночных фантазиях, он воображал нечто иное… благородное… хотя бы в стиле Эркюля Пуаро, когда в финале интеллигентные красивые люди рассядутся в гостиной, а профессор Серебряков станет рассказывать, что дело нужно делать… и как он рассчитал продажу имения выгодной.
"Финал должен был быть иным… зачем беготня?.. зачем пистолет?"
Следом, уже в машине Николай Дмитриевич возвысился до мысли, что кара не должна оскорблять преступника. Иначе они тождественны. Правосудие должно возвышаться над преступлением!
А тут?
Буднично.
Прагматично.
Последовательно и бытово, словно бездушное приготовление омлета в портовой проходной столовой.
Неожиданно для себя, Николай Дмитриевич улыбнулся, подумал, что Полубесок добился своего — картина маслом! — имеет повод возрадоваться, ведь он всю свою жизнь мечтал о фотографической правде:
"Правды хотел? Вот она! Вот она правдивая правда, господа артисты! Повелители кисточек и служки Мельпомены! Ешьте её вместе с кашею!.. Натуральная жизнь без малейшей ретуши! Её вы добивались?"
***
Шесть месяцев спустя, состоялся суд.
Необходимо отметить, что сам факт его… появления?.. наступления?.. не подберу верного определения… говоря языком казённым, торжество правосудия долгое время оставалось под вопросом.
Дело в том, что Лидия Лакомова отказалась от своих претензий и забрала из милиции заявление о пропаже мужа. Женщина рассуждала здраво, не возвышаясь до вселенских истин: Аркадий нашелся и… и это главное. Зачем же требовать большего? От кого?
Женщину можно понять.
Да — муж получил травму, да, он потерял память, но можно ли считать это ущербом?
Сложный вопрос.
Неоднозначный.
Чтобы проникнуть в "систему координат" Лидии Лакомовой, нужно вернуться к истокам "преступления", и попытаться представить, как оно происходило.
Афина Завьялова (в девичестве Потёмкина… впрочем, этот факт требует дополнительных проверок и изысканий), оказалась слаба в медицине и биологии. Практических навыков она также не имела. Посему добавила в шампанское избыточное количество димедрола… или же Аркадий Лакомов оказался гиперчувствителен к препарату (на этой версии настаивал адвокат Завьяловой). Так или иначе, от смеси алкоголя и димедрола, усугубленной ударом по голове, Аркадий Лакомов потерял память.
Примите во внимание, что удар по голове вовсе не был сильным. Именно поэтому Аркадия не задержали в Городской Клинической Больнице № 1 свыше двух суток, а направили в психиатрическую лечебницу согласно показаниям.
/если смотреть в корень, администрации Клинической Больницы не хотелось портить годовую отчётность
В психиатрической лечебнице Аркадий провёл три месяца, получил полное и всеобъемлющее медицинское воздействие, чтобы затем вернуться домой, и…
но…
…он постепенно вспоминал домашних… входил в прежнюю жизнь. Позволял ухаживать за собой, притом отвечал на ухаживания искренней благодарностью и лаской.
Примечательно также, что детство, юность, полный университетский курс, равно, как и обстоятельства семейной жизни (вплоть до последних лет), Аркадий Лакомой помнил досконально.
Жена Лида сделалась своеобразным проводником мужа в его Новой Жизни: она рассказывала ему о его прежних знакомых… о друзьях… об отношениях с коллегами… о контактах с драматургией и предпочтениях в литературе… о любимчиках в живописи и о тотальной нелюбови к театру… о симпатиях в пище и об особенностях их интимной жизни.
Злые языки твердили, что Лидия обманывала мужа, подменяя его мировоззрение и заключая "широкую его натуру" в свои "нищенские рамки". Проще говоря, она замалчивала некоторые привычки/страсти Аркадия, но возвышала и акцентировала внимание на позитивных совместных интересах.
Очень может быть, что так оно и было.
Исследователи из Кембриджского Университета (отделение Репродукции, Семьи и Брака) пришли к выводу, что лучший возраст, в котором девушка может вступить в брак — 12–14 лет (именно в этом возрасте выходила замуж Джульетта, например). Мозг женщины в этот период чрезвычайно гибок и пластичен, он (мозг) и она (юная жена) легко подстраиваются под мужа. Берут от него всё лучшее, компенсируя его недостатки своими достоинствами.
В браке Лидии и Аркадия Лакомовых стрела Гименея полетела в обратном направлении, однако психология процесса оказалась скопирована добуквенно: муж Аркадий впитывал мировоззрение жены Лидии… дополняя её женские недостатки своими мужскими достоинствами.
Можно ли считать это провалом? Катастрофой? Гибелью личности?
Во всяком случае, не с точки зрения Лидии.
Так имела ли она моральное право упрекать Афину?
Личного мнения высказывать я не стану, едва ли оно интересно читателю. Позволю высказаться Александру Пушкину:
Но притворитесь! Этот взгляд
Всё может выразить так чудно!
Ах, обмануть меня не трудно!..
Я сам обманываться рад!
В назначенный срок, процесс состоялся. Чтобы картина была полной, отмечу, что заседание суда отнюдь не напоминало Святого Судилища, оно казалось проекцией высшего учебного заведения… в тот момент, когда там принимают выпускные экзамены — смесь строгости, экзальтации, авансов и предвкушений… предвкушений радостных сенсаций (для студентов) и банальных новостей о скорой попойке (для преподавателей).
Отставив высокий слог, в зале собрались "знакомые всё лица". Дружественные и недружественные. Миролюбивые и настроенные "контра". Собравшиеся персонажи достойны отдельных повестей, и, быть может, я положу эти образы на бумагу. Когда-нибудь.
Вот сухие итоги суда:
Афина Завьялова получила три года исправительных работ, без права на смягчение приговора (на досрочное освобождение) и без возможности проживать в последующем в Москве и Ленинграде.
Когда приговор объявили, по залу суда прошелестел ропоток (сухой и ледяной до остроты скальпеля): "Невозможно! Это конец! Почему так жестоко?!"
Для Григория Алябьева прокурор потребовал увольнения с занимаемой должности и штрафа в два месячных оклада, однако суд не нашел веских оснований для наказания.
Не нашел…
И всё же, "тень презрения" легла на Алябьева, а потому судья рекомендовала профсоюзу проработать своего недостойного члена досконально, и надзирать за ним впредь с пристрастием.
Из зала суда Груня Алябьев вышел, не умея и не желая прятать улыбку. Он не думал о
