тоже узнал, только после того, когда сделал моей Ми Сук предложение. Она ведь не согласилась сразу, а обещала подумать, мол, мезальянс и всё такое, а быть женой, которую не примут в Род… – отец снова задумался на несколько секунд, – вот значит, мама мне отказала, а вечером мне пришла телеграмма которой меня срочно выдернули в Санкт Петербург в канцелярию его Величества.
Папа посмотрел на маму смеющимися глазами, от которых во все стороны разбежались лучики тонких морщинок после чего продолжил:
– Там-то я получил — согласие стать моей женой, от нашей мамы, ну а в приданное государственную тайну, так что. теперь это тайна нашего Рода. Поэтому ещё раз повторю. Во-первых, об этом мы даже в кругу семьи не говорим, поэтому и тебе всё станет известно когда придёт время. Во-вторых, – отец перешёл на менторский тон, – это одна из причин, по которой мы живём в Корее. Ну и в-третьих, – он ухмыльнулся, – ты у нас желанный приз, в этом вечном противостоянии твоих сестёр.
Отец глянул на часы, хмыкнул и встал. Тут же поймав за талию маму, чмокнув её в щёку прошептал: «Любимая, ты если едешь со мной, то собирайся, думаю, Лана и без тебя справится, в кормлении младшего брата»
И уже обращаясь ко мне в полный голос.
– Сын, самые идеальные жёны это те, с которыми ты рос с самых пелёнок, подумай об этом.
Родители ушли, а я молча сел за стол. Мысли роились в голове и бегали табунами по подкорке.
Лан нуна, поставила передо мной тарелки, подвинула палочки и, наверное, на всякий случай, вилку.
Я ел, молчал и думал, не обращая внимания, на то, что кладу себе в рот. И лишь когда Лин нуна, подвинула мне свою тарелку с овсянкой, вернулся в действительность.
– Уверенна, что не будешь? – спросил я её. И на утвердительный кивок, доел ещё и кашу.
– Лан нуна, большое спасибо. – поклонился я сестрёнке, – всё было очень вкусно.
– Лин нуна, твоя каша абсолютная гадость, большое спасибо, – поклон в сторону Лины, – Ну или в следующий раз хотя бы посоли.
– Не буду я больше худеть, – поморщилась Лина, – наверное.
– На здоровье братик, – улыбнулась Лана, и уже на моё движение, – Линка уберёт со стола и помоет посуду. Правда Лина?
На что та кивнула в ответ, принявшись убирать со стола.
Так же, молча, весь погружённый в собственные мысли, развернулся и пошёл наверх, в свою комнату.
* * *
– Ланка, что-то братик слишком сильно загрузился. Тебе не кажется, что он сильно расстроился из-за утренних поцелуев. Какой-то он, через чур серьёзный, – завела разговор Лина собирая со стола грязную посуду для загрузки посудомойки.
– Ну да, и ел молча. Мне кажется, он даже и не понял, что ел, жевал механически. Только вот на твою кашу и отреагировал. А когда ты тональник успела нанести? – Лана коснулась пальцем лица сестры.
– Ой, мамочки! Твой шрам!
– Ты чего? – повернулась к сестре Лина, так и не донеся тарелки до раковины.
– Линка той шрам пропал! Рассосался! – Лана потёрла скулу сестры, на которой следовало бы быть шраму, – вообще нет. Чувствуешь?
На что та, просто сунула грязную посуду в руки сестры и рванула наверх, в свою комнату, громко топоча по лестнице.
– Эй! Могла и здесь, в ванной комнате, посмотреться в зеркало, – крикнула Лана ей в след.
– А ведь нас теперь можно отличить только по причёске, – пробормотала она себе под нос.
Мысли её переметнулись со шрама сестрёнки Лин на братика. Да Юра сильно изменился, такой взрослый стал, и взгляд такой, прямо до мурашек пробирает. Прямо, как папа смотрит. Она вздохнула, вспомнив как хорошо было, когда Юрка был маленький, тогда старшие сёстры для него были непререкаемым авторитетом. А когда его забрали в Империю в родовое поместье, дома сразу стало так пусто.
Они с Линкой первый год часто плакали, просили маму поговорить с папой, хотели, что бы братика вернули домой, ну какие такие могут быть мужские дела у маленького мальчика. Потом, конечно, привыкли. И по телефону часто разговаривали. Но всё это было не то. Даже когда отец взял их с собой в Россию на день рождения братика, даже там они не были вместе, всё время кто-то мешал, а ещё нужно было вести себя «Очень прилично», "благородные девушки не бегают по лестнице, девушки не должны находится на мужской половине", б-р-р-р
Ах, как он пел. Воспоминания девушки вернулись в большой зал, полный гостей. Нет, нужно будет обязательно сегодня попросить его спеть под гитару.
Она улыбнулась своим мыслям, и взяла грязную тарелку из, под овсянки.
«Абсолютная гадость» да, да, точно, он так и сказал. Нет Юрочка будет её, а Линка пусть выходит замуж за кронпринца и едет в Россию. Пусть она, рожает ему там наследников престола.
Ха! Путь к сердцу мужчины лежит через желудок, так хальмони говорила. Линка вообще готовить не умеет. Она даже яйца варить не умеет. И Лана захихикала своим мыслям вспомнив как Лина спрашивала маму почему у неё яйца не размягчаются, она ведь их уже двадцать минут варит, а они всё ещё в крутую. Д-а-а, папа тогда хохотал до слёз.
– Ма-а-ма-а-а! – сверху раздался крик Линки вместе с топотом до родительской спальни.
Лана прислушалась, но звукопроницаемость в их доме отсутствовала как класс, так что она в принципе и не надеялась что-то услышать.
Лана, не успела, как следует поразмыслить, что же такое случилось с Линкиным лицом, как мама с Линой вышли из комнаты. И, видимо начавшая говорить ещё в спальне, мама отправила сестру быстро одеваться.
Ми Сук заглянув на кухню, хозяйским взглядом окинула пространство…
– Лана, мы Лину забираем с собой, нужно, что бы специалисты посмотрели её шрам, так что дочка ты на хозяйстве. Наверное, борщ свари, косточка для бульона в холодильнике. Юрочка отвык от корейской кухни, побалуй брата.
– Хорошо мама, а вы что Лину на целый день с собой заберёте?
– Нет, через пару часов вернётся. Завтра в Школу, нужно серьёзно подойти к вопросу подготовки, а для твоей сестры и дня может быть мало, – Ми Сук вздохнула, – просто удивительно, близняшки, а такие разные.
– Хорошо мама, не переживай, я присмотрю за младшими, ты только скажи ей
