class="p1">Прогнал воспоминания по всем своим мышцам и ощущениям, внутренним взором, неожиданно для себя, увидел маленькое солнышко в районе диафрагмы, прямо под сердцем, и от этого солнышка ко всем моим мышцам бежали тоненькие ниточки света.
Так с этим потом.
И сначала.
И раз, начали.
Медленно и плавно, тело отдаётся движению с мечами. Взмах, поворот, левый меч над головой и в нижнюю позицию, правая нога вбок и приседаем на левой. И опп, правым клинком атакуем врага с нижней полусферы.
Танец с мечами зажил своей жизнью, мечи загудели, порхая вокруг меня рассерженными шмелями. Я же отдался своему ощущению, единению тела и клинков. Полностью, без остатка, на одних инстинктах.
Солнышко внутри меня разгоралось ярче, а вместе с ним и каналы по которым бежал свет. Ощущение мощи своего тела. Мышцы гудят, подпевая моим мечам, в их смертельном танце, а в груди ширилось и росло чувство собственного могущества.
Я могуч и силён! Я победил свою беспомощную неподвижность! Сам победил, своей волей и мыслью.
Я смог.
* * *
На втором этаже, в это время, стояла Ми Сук. Женщина смотрела в окно. Она проснулась давно. Сначала дети своими криками разбудили мужа, который, толком не проснувшись, сразу начал ластится и мурчать, ну а после сладкого, пусть и по-утреннему, короткого секса, она услышала звук закрывающиеся, входной, двери.
И теперь, стоя перед окном, она видела своего, такого родного, но в то же время немного чужого мальчика.
Юра вырос, у него взрослая речь и совсем взрослый взгляд. Сначала это её очень смутило, но потом, как наваждение, всё прошло. Она снова видела новое в своём приёмном сыне и понимала, каким он стал взрослым.
Ах, как же красиво, её мальчик, занимается с мечами. Пластика его движений – красивая грация опасного зверя. Его магнетизм притягивает взгляд.
– Совсем ты стал большой, мой мальчик, – прошептала она, глядя на своего маленького Юрочку.
Вот, он замер на несколько мгновений, и начал заново крутить своими мечами, словно танцуя, и в какой-то момент она поняла, что этот танец красив и жуток одновременно, клинки в своём блеске слились в одно сверкающее полотно, обтекающее подростка со всех сторон. Она поняла, что движения стали очень быстры, даже неестественно быстры…
– Ты смотри! Дед нашёл Юрке хорошего учителя. — Муж подошёл сзади совсем не заметно, и приобняв её за плечи, тоже стал смотреть вниз.
– Это же полноценная метель! Старая родовая техника. Мы ведь считали её утерянной. – Воскликнул муж, от восторга сильно сжимая её плечи.
– Сегодня же позвоню отцу. Расспрошу его подробно, как они смогли добиться таких результатов? Любовь моя мы кушать будем? В офис пора. «Сегодня важная встреча», — сказал он, и нежно поцеловал её в шею, приподняв волосы на затылке.
От затылка в низ живота полетели бабочки, кружась с грацией осенних листьев. Улыбнувшись Ми Сук повернулась к мужу, и легонько коснувшись его губ в поцелуе, произнесла: «Прости любимый, прости, залюбовалась нашим мальчиком. Сейчас позову Лану, мы быстро управимся.
* * *
Закончив комплекс и выйдя из транса, решил, что на сегодня хватит, и вообще кушать хочется. Прислушался к своим ощущениям, всё вроде в норме, мышцы не ломит, сухожилия не тянет, дыхание ровное, пульс восемьдесят два удара в минуту, потоотделение тоже в норме.
Это как вообще? Ладно, не будем заморачиваться. Вечером обязательно вернусь к этому вопросу.
На кухне уже собралась вся семья. Отец быстро уплетал палочками рис с кусочками мяса и какой-то зеленью, Линка сидела, и вяло ковырялась в тарелке с овсянкой. Ну а мама с Ланной у плиты.
– О! Сынок!? Ты уже закончил, давай к столу, у нас сегодня омлет с сыром, овсянка для похудения, и Лана заканчивает с кимпабом. Отец видишь, не дождался, – она кивнула в сторону родителя.
– А вот для любимого братика Лана уже всё приготовила, – нуна, держа на вытянутых руках деревянную доску с едой, склонилась в поклоне и протянула мне, на мол бери.
Я посмотрел, что там у Ланы, забрав поднос. А это же роллы, ну или по корейски – кимпаб.
– Спасибо сестрёнка. – Поклонился Лине на корейский манер
– Мама буду кимпаб, буду омлет, и, наверное, овсянку доем, если Линка больше не хочет. – Я демонстративно сглотнул слюну, глядя в Линкину тарелку.
– Но! Но! – Лина закрыла тарелку от меня, – видишь самой мало. Я, между прочим, худею.
– Мама что это с ней? – И уже Линке,
– Слышишь ты жертва анорексии, тебе худеть только фигуру портить.
– Отстань от сестры, – вмешался отец, ты лучше скажи, чего так с утра орал, тебе, что на орешки кто-то наступил?
– Нет, папа, это нашему Юрочке, почему-то не понравилось, что его сестрички подарили ему по утреннему поцелую. – Линка ткнула в мою сторону ложкой с овсянкой.
– Да вы что? Девочки, сорвали с него утренние поцелуи, ну и как он, хорош? – Проявила нездоровый интерес мама.
– Да прям! Он гад, такой брыкаться стал, и орать, – тут же подключилась к обсуждению, меня любимого, Лана.
– Ты чего это сын? – проявил свой интерес уже папа, – что за реакция на поцелуй.
– Это вы специально надо мной прикалываетесь? Да? – до меня вдруг дошло, что эта ситуация пахнет хорошим режиссёром. – Они же по-взрослому целовались в засос, это же табу, мы же родственники.
– Ну во-первых, вы не кровные родственники, а во-вторых, одна из моих красавиц может стать твоей женой. – Спокойно возразил мне отец.
Ну, точно троллят, успокоился я, и с плохо скрытым ехидством спросил: «А почему не на двух? Две красавицы сестры лучше, чем одна?».
– Юра, папа совсем не шутит, – со всей серьёзностью проговорила мама.
– Когда мне делали экстракорпоральное оплодотворение, обязательным условием было, чтобы один ребёнок женского пола, достигнув двадцатилетия, был выдан замуж за Романова Алексея Николаевича, или его ближайшего кровного родственника.
– Ох тыж! Очешуеть не встать! – Я ошеломлённо посмотрел на отца. – Папа как же так? Это же… он же… ну тот самый четырнадцатый в очереди на престол. Как так? Целый кронпринц.
– А вот так! И не забивай пока голову. Обязательность только выдать замуж, но вот у венценосного семейства обязательства взять в жёны нет. – Выдал мне отец. Немного подумал и продолжил.
– Вообще-то я об этом
