можете забрать пакет.
Дмитрий Борисович плотно сжал и без того узкие губы и на его челюсти заиграли желваки. Ника моргнула. Дмитрий Борисович доброжелательно улыбался.
— Оставь. Если работы много, поешь на месте.
Директор прикрыл за собой дверь, а Ника набрала номер своего психолога записалась на прием. Посмотрела на часы и сбежала в парикмахерскую.
Оля, ее парикмахер, изумленно разглядывала прическу Ники.
— И кто тебя так?
— Индейцы, — пробормотала Ника, усаживаясь в кресло. — Пытались снять скальп. Можешь что-нибудь сделать?
— Блин, Ника. Сколько можно? Я, по-твоему, владею магией и имею заколдованные ножницы? Что здесь можно сделать? Хотя, — Оля вздохнула и взяла в руки машинку, — могу побрить.
— Нет! — вскричала Ника, вскакивая с кресла. — Ну подравняй хоть немного. Пусть разная длина будет, я не против.
— Что опять стряслось? — парикмахер щелкала ножницами, иногда бросая взгляды на Нику. — Очередной приступ паники?
— Нет, просто мешали очень. Я хотела сама, собрала в хвост и… А получилось вон как.
— Угу, — ответила Оля. — Все. Теперь жди, когда отрастут. Потом придешь еще раз.
Ника посмотрела в зеркало. Похожа на героя аниме мужского пола. При смерти.
— Оль, ты просто профессионал! Спасибо тебе. Я позже еще зайду, когда отрастут.
Ника расплатилась и вернулась в типографию, столкнувшись в дверях с выходившим Лексом. Он придержал дверь, кивнув на волосы:
— Интересно вышло. Не хватает цвета.
И ушел. Ника подавила глупую улыбку и направилась в зону отдыха. На подходе различила шум и голоса. Кажется, звон бьющегося стекла. Ускорила шаги. Следом несся охранник, который и открыл дверь.
Роман и Степан катались по полу, молотя друг друга всем, что попадалось под руку, орали и ругались. Анна Сергеевна чинно восседала на стуле у стены в огромной широкополой шляпе и одобрительно кивала головой, записывая что-то в блокнот. Ника потеряла дар речи.
— Вы что творите? — заорал охранник, подбегая к ним, и его тут же снесли два тела.
Ника оглядела комнату, разбитое окно и Анну Сергеевну.
— Степа книгу выкинул, — пояснила старушка, кивнув на дыру, в которую задувал холодный ветер.
— Какую книгу? — сеча приближалась к Нике, и она переместилась к Анне Сергеевне.
— Мою. Рома ее собрал, принес показать. Степану не понравилось, что ваши девушки лужицей растеклись, — Анна Сергеевна не переставала записывать.
— Что вы делаете? — не выдержала Ника, заглянув в блокнот.
— Делаю пометки для продолжения. Это же просто невероятный бой! Я потом могу забыть детали.
— Не верю своим глазам и ушам, — пробормотала Ника, замечая, как охранник пытается выбраться из-под Степана, а Рома в этот момент падает на них сверху, придавив Степе обе руки к полу.
— Успокойся! Человека задавишь! — выдохнул Роман, выплевывая свои волосы.
— Ты осел! Слезь с нас! — прохрипел Степан, выплевывая волосы Романа, свесившиеся ему на лицо.
— Потрясающе! — ликовала Анна Сергеевна, одним глазом глядя на мужчин, вторым в блокнот.
Ника прикрыла глаза.
— Анна Сергеевна, ему и даром эта известность не нужна! — выкрикнул Степан. — Про меня тоже напишите, я готов фотографироваться.
— Нужна! — завопил Рома и треснул Степана кулаком в ухо.
Ника мрачно сказала:
— Мне нужно уйти. Я вернусь и убью вас. Никуда не уходите.
У кабинета психолога Нику разобрал смех. Так она и зашла на прием с широкой улыбкой на лице. Пожилая женщина с полностью седыми волосами, находящаяся в кабинете, усмехнулась и указала на кресло.
— Присаживайся. Не похожа ты на ту несчастную девушку, которая звонила мне утром. Что-то изменилось?
— Вы не поверите, — выдохнула Ника, стараясь унять смех. — Я подумываю в следующий раз взять с собой кое-кого на беседу тоже.
— Расскажешь?
— Они не имеют отношения к моей проблеме. Но очень веселые ребята. Могут осчастливить кого угодно. Нина Николаевна, — Ника перестала улыбаться, — мне нужно лекарство. Успокоительное. Вы можете выписать рецепт?
— Ника, ты же знаешь. Нет, я не могу назначать таблетки, сиропы, уколы и тому подобное. Я помогаю другими способами. Расскажешь мне, что тебя беспокоит?
— Меня беспокою я сама. Мне кажется то, чего нет на самом деле. То есть, это есть, но я придаю этому совершенно другой смысл. И потом беспокоюсь.
Нина Николаевна внимательно слушала.
— Например?
— В мою квартиру залезли воры. Я тут же внушила себе, что они пришли за мной и убегая, попала под машину, хотя за мной никто и не думал гнаться. Или возвращалась с работы вечером и услышала шаги позади. Опять же бросилась бежать и потеряла сознание.
— Ты уверена, что никто не гнался за тобой? — спокойно спросила Нина Николаевна, делая пометки на бумаге.
— Да. Сейчас уверена. А в те моменты у меня мозг отключился. Я не понимала, что происходит вокруг и был только инстинкт — бежать.
— Это нормально — бежать от опасности. И даже если ты считаешь, что опасность выдумана тобой — для тебя она реальна.
— Я видела рисунок. И мне стало жутко.
— Что было нарисовано?
— Могилы, — тихо ответила Ника. — Мне показалось, что это кладбище для тех девочек, которые остались.
13
Порыв ледяного ветра заглянул Лексу за воротник, и он поежился, дергая молнию вверх и уныло глядя на небо. «Ненавижу зиму. Ненавижу лето», — подумал и заключил: — «Я нытик и мне нужна чья-нибудь жилетка».
В кафе было почти пусто. Только за одним столиком сидел полный мужчина, абсолютно лысый, и что-то жевал.
— Иван Иванович? — Лекс сел напротив мужчины.
— Он самый, — прожевав, ответил собеседник. — Есть будете?
— Спасибо, не голоден, — быстро ответил Лекс, мельком глянув на тарелку Ивана Ивановича. Мешанина из лапши и салата с кусочками мяса выглядела отталкивающе. — Я на диете.
— Так вкуснее, — пояснил Иван Иванович, заметив реакцию Лекса. — Вы что хотели?
— У меня вопрос по поводу вашей заказанной визитки.
Иван Иванович вытер салфеткой рот и бросил ее на
