на такое прозвище или нет. Отзываться — отзывался, с кулаками не лез, но иногда словно бы и не слышал, что к нему обращаются. Игорь называл его Титом. Отец как-то сказал, что имя Тит с древнеримского переводится, как «Честный». Или «Почетный»?
Третьего Игорь раньше не встречал. Смуглый парень был то ли из другой школы, то ли являлся соседом Чехова по лестничной площадке. У него были большие уши и нос. Игорю он почему-то напомнил слоненка из мультика.
На коврике у видеодвойки сидел конопатый Ляпунов по прозвищу Ляпа и следил за перипетиями фильма, словно видел его в первый раз. А может, так оно и было.
Две девчонки тесной парочкой жались к диванному подлокотнику на дальнем от Чехова краю, оставив с полметра свободного пространства. Обе были из Игорева класса. Одну звали Танька Шинкарева, другую — Ленка Рачкина. Были они тихие подружки, в школе общались чуть ли не все время лишь между собой. Шу-шу-шу, шу-шу-шу. И смешки. Было даже удивительно, что они вдруг объявились у Чехова в подвале. Может, все же искали нормальной компании? Не Фрязина с Бердником, а более адекватных парней? Не семечками же Чехов их к себе заманил.
А Королевой не было.
Стараясь не показать свое разочарование этим обстоятельством, Игорь сказал: «Привет!» девчонкам, поручкался с ребятами (парень, похожий на слоненка, назвался Чирой) и сел от Чехова через стол.
— Пива? — спросил Чехов.
— Не. А че делаете?
— Пока ничего.
Чехов потянулся за бутылкой, сдернул крышку брелком-открывашкой, сделал долгий, вкусный глоток. Ромыч, отвернувшись от телевизора, принялся собирать карты в колоду, попутно сгребая шелуху.
— Играем в «дурака», — сказал он Игорю, блеснув очками.
— На раздевание?
Чехов хохотнул. Танька Шинкарева спросила:
— Дурак, что ли?
Игорь смутился.
— Ну, я не знаю…
— Играем на вылет, — сказал Чехов. — Четыре человека. Дурак уступает место следующему в очереди.
— И все?
— А тебе еще призы и подарки?
Ромыч фыркнул, неумело тасуя колоду.
— Лага может на пиво скинуться, — сказал Тит-Титаренко, поворачиваясь к столу вместе со стулом. — Мы все скидывались, пусть и он.
У Игоря екнуло. Денег у него было в обрез. Десятка. И рубля три мелочью. С родаками, которые кроссовки не могут купить, далеко не уедешь.
— Это по сколько? — спросил он, краснея.
— Новичкам — бесплатно, — успокоил его Чехов. — Но в следующий раз — пятнашка. Мужская половина обеспечивает женскую.
— И это по-божески, — заявил с коврика Ляпа.
— Понял, — кивнул Игорь.
Ромыч, тасуя, уронил несколько карт на стол.
— Ты раздавай уже, — сказал Чехов.
— Так Ирку ждем, — сказал Ромыч.
Ирку? — пронеслось в голове у Игоря. Он обмер. Ладони мгновенно вспотели, и их понадобилось куда-то спрятать. В карманы. За спину. Под задницу. Неужели…
— Королева! — проорал Чехов, привстав. — Давай уже! Все ждут!
У дальней стены, там, где трубы изгибались по-змеиному вверх, открылась неприметная дверь.
Сердце у Игоря зачастило. Горло высохло, хоть нарочно его пивом проливай. Он несколько раз повторил себе: не пялься, придурок, не пались, заметно же, что пялишься. Еще, блин, слюну начни ронять. Но все было бесполезно.
Королева…
Казалось, она выплыла из подсобного помещения, каморки, туалета или чего там и заскользила над бетонным полом, не касаясь его ногами. Вытертые джинсы и полосатый, красно-белый свитерок под короткой матерчатой курткой. Черные волосы. Лицо, которое снится из ночи в ночь. Аккуратненький носик. Большой улыбчивый рот. Ямочки.
И глаза.
— Привет, — сказала, заметив Игоря, Королева.
Она забралась на пустое место между Шинкаревой и Чеховым, двинув того локтем. Все в ней было прекрасно. Даже царапинка на щеке казалась самой лучшей царапинкой на свете. Смотреть бы и смотреть.
— Лага предложил играть на раздевание, — глубокомысленно сказал Ромыч и посмотрел на сидящих на диване поверх очков.
— Я? — Игорь с трудом перевел взгляд на Ромыча. — Я нет… я так… Я просто спросил, во что тут у вас…
Ирка рассмеялась. Глаза у нее были веселые, искристые. Шинкарева и Рачкина засмеялись тоже, не желая отставать от Королевой.
— Мы сразу ему сказали, что он дурак!
— Да нет! — сказал Игорь.
Тит-Титаренко толкнул его плечом в плечо.
— Игра покажет.
— Ой, дайте пива, — сказала Ирка.
Она потянулась к бутылке, но Чехов ее опередил, вскрыл брелком крышку, смахнул шелуху с горлышка, подал:
— Мадам.
— Мерси, — сказала Королева.
— И нам, — сказали Шинкарева с Рачкиной.
— Одну на двоих? — спросил Ромыч.
— Да!
— Ты раздавай, — сказал Чехов, передавая бутылку девчонкам.
— А кто играет?
— Я, Королева, ты и Титыч. Следующий на очереди… Ляпа, — позвал Чехов, — ты будешь за вылетевшего?
— Не, — ответил Ляпа, — я досмотрю.
— Значит, девчонки следующие, а потом Лага. Чира, ты как?
— Не, я не играю, — сказал Чира, деловито выбирая семечки из тарелки.
Игорь смотрел, как Ромыч мешает карты. Если незаметно косить, то видны были джинсовые коленки Королевой. И вытертая ткань на кармане. И складка свитера. И рука, которая лежала на бедре ладонью вверх.
— Игорь, пива?
Игорь не сразу сообразил, что Королева обращается к нему. Вскинулся, встретился глазами. Бутылка качнулась перед носом.
— Не, я это… я не пью.
— Как хочешь.
Королева безразлично пожала плечами, и бутылка уплыла от Игоря. А там, на горлышке, наверное, еще хранилось тепло ее губ. Был бы почти поцелуй через бутылочное стекло. Губы в губы. В животе у Игоря заныло от упущенной возможности. Почти поцелуй!
— Сдаю, — тем временем сказал Ромыч.
Все играющие получили по шесть карт парами. Карты были уже не новые, где-то «рубашка» слезла, где-то отсутствовал уголок. Зажав бутылку в коленях, Королева сразу показала то, что у нее очутилось на руках, Шинкаревой и Рачкиной. Те покивали с важным видом. Рачкина даже царапнула одну карту ногтем. Мол, смотри, что у тебя есть. Наверное, про короля козырного или туза. Будто Королева была слепая!
— Пики — козыри, — сказал Ромыч.
— У кого шесть? — спросил Титаренко.
— Так под тебя ходим, — сказала ему Королева, — ты прошлый раз проиграл.
— Не, мы же по-новому играем! — сказал Титаренко. — Новый заход. Вон Лага еще пришел. Значит, все обнуляется.
— С чего обнуляется-то?
— С того!
— Ладно-ладно, — миролюбиво сказал Чехов. — Обнуляется. Это справедливо.
Игорь посмотрел на бутылку в коленях у Королевой. Бутылке, наверное, было классно. Лежит себе, греется. Он вздохнул, качнулся и встретился взглядом с Ромычем. Мылкий, обводя играющих, начертил пальцем невидимый круг.
— Не подсказывать, понял?
— Даже мне? — спросила Королева.
— Особенно тебе, — фыркнул Титаренко.
— Игорь, — подмигнула Ирка, стрельнув глазами на Титаренковские карты.
— Я тебе и так покажу, — Тит предъявил всем десятку пик. — Секретов нет. У меня десятка. У кого меньше?
— Восемь, — на мгновение открыл карту Чехов.
— Семерка под колодой, — сказал Ромыч. —
