выпрямила спинку Сильбина, с плотно сжатыми губами и уставшим взглядом разворачиваясь к гостю.
— Я пришёл выразить тебе своё восхищение, потому что есть, чем восхищаться; дурных намерений нет. — Обидевшись, встал из-за стола Роган. — А ты ведёшь себя так, будто я тебе что-то должен, чем-то обязан. Вижу, мне здесь не особо рады… Бегать за тобой я впредь не стану.
Сиротка уже пожалела, что словами своими безразличными оттолкнула этого прохожего; просто все так взъелись на неё когда-то, постоянно в чём-то укоряли, что она в каждом теперь видела, если не врага, то подозрительную личность.
Принц же, имея гордость и достоинство, пошёл обратной дорогой, но коня своего не нашёл. И увидел след от копыт, и вёл он в лес. Ругая себя, что сразу не обратил внимания на следы, бедолага опять пошёл в лес. И вышел к опушке, а там его скакун, и Сильбина его поит из подобия корыта, зачерпнув из родника.
— Далеко ль собрался без коня? — Съехидничала, но как-то по-доброму, Меченая.
— Не твоё дело. — Нагрубил ей, но не со зла, принц.
— На обиженных воду возят, знаешь? — Улыбнулась сиротка, поворачивая лицо к Рогану. — Как раз вся вода закончилась, и в дом кому-то надо воду принести. Хватит дуться… Что там с моей сестрой? Раз начал разговор — продолжай…
— Откуда знаешь про родство?
— Ведьмак сказал.
— Ты знакома с ведьмаком? — Поразился Роган.
— Бывает в этих местах; редко, но метко.
— А я сразу понял, что вы — сёстры; не понял я другого: почему одна в шелках, другая — на бобах. Неужто выгнали из дома? Чем провинилась?
— Да ничем я не провинилась; разве что избавились от меня после моего рождения, и приютили, воспитали меня совсем чужие люди, коих уже давным-давно нет в мире живых.
— Я о том не знал. Но почему они так поступили?
— А разве ты не видишь? — Повернула Сильбина лицо стороной с кинжальной отметиной и глазами подсказала обратить внимание на цвет и вид её волос.
— Я вижу. Но шрам можно замазать, а волосы — покрасить. Не конец света же…
— Я тоже так думала; только сползает со шрама любая замазка, ни на миг не задерживаясь, и волосы мои не берёт ни одна известная нам краска! А люди… Люди полны предрассудков. Они бегут от неизвестного, непонятного, необъяснимого; им так проще жить. А ещё, та рана кровоточит и болит, а волосы с каждым годом редеют; когда-то они были гораздо гуще. Но я привыкла; видимо, такова моя доля.
И разговор их прервался появлением белки, у которой был подпалён её пушистый хвост и изранена лапка. Не могла белка вскарабкаться к себе на дерево по веткам, и ковыляла еле-еле по траве, пока вовсе не рухнула от бессилия.
— Веди своего коня в мою обитель, но для начала набери воды из родника. А я возьму белку. — Попросила Меченая.
Роган всё сделал, а Сильбина перевязала белочке лапу и обрезала подпалённую часть её хвоста.
— До свадьбы заживёт; ещё отрастёт новый хвостик. Будет бегать, прыгать и веселиться; грызть орешки и сверкать глазками-бусинками.
— Добрая ты. — Сказал ей принц. — Жаль, что не все люди такие же.
— А ты не увиливай от разговора. — Краснея, перебила его та. — Мы не закончили: чем тебе не угодила моя сестрица, что заявился ты сюда воды с горя напиться?
— Нехорошо говорить о людях за их спинами, но сестра твоя, Альбина, очень из себя особа; капризная и бестактная. Внешне она как ты, только полненькая немного. Внутренне вы две противоположности. Если кратко, то она никому никогда не поможет, лишь ходит-бродит по дворцу да раздаёт приказы не самого лучшего содержания. Все в доме потакают ей, во всём с ней соглашаются — даже тогда, когда она явно неправа! Она ни за что, ни про что кричит на служанок, требует к себе всяческого внимания. Я не скажу, что она совсем плохая; нет. Просто меня тянет к людям иного порядка, иных взглядов. К тому же, я чётко понимаю, что женитьба та вся — по расчёту; нашим королям нужно породниться, чтобы произошло слияние двух королевств в одно из-за всяких там недругов севера, запада, юга и востока. Я не ведаю другого решения, я плоховато б вёл государевы дела, но уж если кому и восседать на троне под руку с Альбиной, то пусть это будет кто угодно, но только не я.
— О, какая у меня сестра! — Впервые за долгое время расхохоталась Сильбина. — Что-то не возникает у меня желания познакомиться с ней поближе. Всё, что ты мне рассказал, я знаю и так; просто хотела услышать мнение человека, который общался с ней непосредственно, а не через видящий шар, как ведьмак.
— Сдаётся мне, ведьмак мог бывать в том дворце; он словно вездесущ. Очень располагающий к себе человек! Я бы провёл с ним ряд занимательных бесед, но он всё время исчезает, не сидит долго на одном месте.
— Вот как появится вновь, все вместе и поговорим. — Подытожила Сильбина.
Постелила сиротка на ночь коню ночлег в хлеву, а Рогану — в другой комнате её небольшой, но справной хижины.
— Если ты не против, я переночую в хлеву. — Отказался тот. — Право же, мне неудобно; не хочу стеснить.
— Изволь, коль найдёшь себе там место. — Пожала плечами Меченая.
Наутро засобирался постоялец неведомо куда.
— Это хорошо, что тебе есть, куда идти; а вот мне идти некуда. — Провожая принца, вздохнула девушка.
— У тебя есть дом; замок, дворец. Он по праву твой. — Не согласился с ней Роган.
— Да сдался он мне сто лет! Да и кто меня туда пустит? Это ты принц, человек знатный и многоуважаемый, а я так, без роду, без племени; кому я нужна на всём белом свете…
— Ты мне нужна. — Проговорился тут и сразу же осёкся Роган, слезая с коня. — Никуда я не поеду. Я тебя не брошу, не оставлю.
— Привыкла я в лесу одна. Да и разве я — одна? Вокруг меня и птицы, и животные, и трава-мурава, и зелёная-презелёная листва.
— Буду я помогать, и грибы собирать; с родника набирать, да и рать отгонять. Урожай засевать, урожай пожинать.
— Ты будешь вместе со мной лечить животных? — Глядя ему глаза в глаза, спросила Сильбина и затаила дыхание. — Кто им поможет, кто их спасёт — если не мы?
И ответом ей послужили крепкие объятья и нежный поцелуй, после которого вдруг выглянуло из-за туч Солнце и осветило опушку леса, а вместе с ней — и двух молодых людей. И ахнул
