традициям не изменял. Тяжелая чугунная непробиваемая кольчуга была отполирована до блеска. Выглядела она будто черные намасленные кости, аккуратно приклеенные друг к другу на теле этого бывалого доломита. За плечами вдоль всего позвоночника висел длинный алмазный меч. В руке Рагор нес небольшой мешок с едой.
Рядом с ним шла молодая беловолосая девушка — доломит. Она была просто красавица. Даже в сравнении с людьми. На ее сапфировой коже правильно располагались маленькие острые шипики. Пепельно-белые волосы были собраны в длинный хвостик дорогой бриллиантовой заколкой. Рубиновые глаза будто были отполированы из драгоценного камня. На ней были резные легкие доспехи белого цвета, кожаные латы и сапоги, затянутые веревками по бокам. Из ножен торчал эфес из свиной кожи со стальной гардой в виде сокола. Девушка шла бок обок с Рагором, практически не замечая присутствия других участников похода.
Архон Кабан Гуранский двигался впереди всей группы. Веселый эльн был в своем повседневном охотничьем костюме с именным лиственничным луком за спиной. Он, то уходил далеко вперед, то возвращался, перекидываясь несколькими фразами с Рагором.
Сзади всех плелись Борис и воспитанник Гуранского молодой южный эльн Верес.
Борис был одет, что говориться, с иголочки. Легкие доспехи боевого волшебника, кожаные дорогие сапоги, защитные амулеты и пара колец левитации. Сзади небольшой посох помешательства рассудка.
Верес, низкий худенький эльн с короткой смешной прической. Маленькие пробивающиеся усики еще больше смешили. Простая добродушная улыбка говорила о стеснительном характере. Одет он был так же просто, как и его учитель, а за спиной висел простенький еловый лук.
Борис рассказывал Вересу о своих приключениях в Омуте. В основном они были любовного характера. Молодой волшебник был популярным среди столичных дам. Борис рассказывал весело и непринужденно, попутно давая советы застенчивому собеседнику.
Тюлип уже давно скрылся за холмами и лесными куртинами. Начинали все чаще встречаться молодые березки и тополя. Через несколько часов путники уже двигались через частые островки яркого молодого леса.
Гуранский в очередной раз вернулся к группе и оповестил:
— Еще пару часов и мы будем в Велёсах. Я уже вижу макушку.
И действительно, впереди виднелся зеленый холм, по-видимому, это и была «макушка».
— Папа, — заговорила девушка с легким недовольством, — почему мы не можем ехать верхом? Это было бы намного быстрее!
— Ясна, ты не понимаешь! — ответил Рагор, — это опасно! Эленд со своими спутницами уже трижды попадали в передряги из-за того, что были на лошадях. Эти чертовы северяне нападают на конные группы! Они уводят лошадей, а хозяев грабят и подвешивают вниз головой! Благо госпожа Эленд прекрасно владеет луком и морозным посохом, а Ка’вира и Талия не менее прекрасные стрелки.
— Почему нельзя просто проскакать мимо и всё? — не унималась Ясна.
— А что проскакать, дочка? — непонимающе ответил Рагор, — кто знает, где сидят эти отродья. Они, заслышав еще далеко конский топот, прячутся в кусты и за деревья; а как только всадники приближаются близко, стреляют в лошадей! Вот и всё!
— Ух, если кто мне попадется из них, я… — девушка взялась за эфес и чуть выдвинула клинок.
— Не надо было тебя брать с собой! Слишком опасно! — огорчился бывалый доломит.
— Папочка, я, между прочим, воин! — гордо сказала девушка, — а ты меня только в Билохолмский зверинец возил в том году! В Тюлипе скучно! Тюлип — Велёсы, Велёсы — Тюлип!
— Погоди, Ясна, будет тебе веселье! — отозвался Кабан и знаком остановил их.
Впереди на дороге валялся, захлебывающийся кровью, северный эльн; а над ним стоял высокий мужчина с окровавленным мечем в легких доспехах Теней.
Все приготовили оружие, и подошли ближе. Борис и Верес напряглись, последний даже начал слегка дрожать.
Ассассин поднял голову и посмотрел на приближающихся к нему людей. На лице у него была наколка.
— Слава Богу, это ты Леангр! — выдохнул Верес и убрал оружие.
— Ты его знаешь? — удивился Борис.
— Конечно! — шепотом ответил молодой эльн, — это Арыс Леанг, правая рука Адрона Леангра, бывшего лидера Союза Рабочих.
— Он что умер?
— Нет, ты что, он стал разбойником.
— Да, бывает, — повел головой Борис.
Архон горячо приветствовал ассассина. Рагор не двигался с места. Леангр протянул руку его дочери. Тут доломит выхватил снова меч и поставил его перед своей дочерью.
— Не приближайся к ней, а то я клянусь, что убью тебя!
Остальные округлили глаза.
— Папа, успокойся! — сказала Ясна с явным беспокойством.
Леангр опустил руку.
— Ты псих, Рагор! Не знаю, что ты до сих пор думаешь, но, поверь, ты ошибаешься! Тебе меня благодарить надо!
Доломит не тронулся с места. Леангр заключил:
— А, ладно! Вы, доломиты, не отличаетесь умом! — Рагор было подался в сторону обидчика, но Кабан остановил его, — удачи вам всем, у меня, как всегда — дела! Да, кстати, этот ушастый, — он махнул в сторону убитого, — сидел в засаде и караулил, ну как всегда. Северянин, короче! Это мой вам подарок за теплый прием! Будь осторожна, Ясна!
Ассассин попрощался и пошел прочь. Когда он был уже далеко, Гуранский нагнал его и остановил.
— Арыс, не обижайся на него, просто, ну ты понимаешь! Он просто ее защищает!
— Да все я понимаю! — с улыбкой отмахнулся Леангр, — что с дурака взять!
— Послушай, — замялся Кабан, — я хотел спросить насчет Теней… Может, ты поговоришь с ними, может они займут нашу сторону…
— Дружище, — перебил его Арыс, — ты же знаешь, я больше не с ними. Теперь я сам по себе!
— Ну да, ну да, — раздосадовался охотник.
— Поверь, если бы я мог, хотя бы с ними связаться, я бы сделал все, что в моих силах. Эленд уже сто раз просила. Я просто не знаю, как.
— Да, я понимаю, — кивнул Гуранский, — ты сам-то, на чьей стороне?
— Ну а ты как думаешь? Орканум это мой дом и я его защищаю любой ценой. Вот только за герцогов, князей и императоров я кровь проливать не буду!
— Да, я знаю, удачи тебе, еще увидимся!
***
— О чем это они там толковали, — тихо спрашивал Борис.
— Да несколько лет назад, когда между Тенями и Братством Бойцов был страшный конфликт, толком не знаю, что произошло, — отвечал Верес, — Леангр спас дочь Рагора, за что был изгнан из Теней. Рагор оказался на месте происшествия не в тот момент и накрутил себе всякой ерунды. Ты же знаешь, какой нрав у доломитов — он ничего не хотел слушать! Вступил в схватку за честь дочери и сильно ранил Леангра. Изображение у виска осталось от черной ворожбы, неведомой, запретной. Леангр был угрюм, что его спасли таким методом, но ничего ж не поделаешь.
Путники и не
