утром часть людей отправлялась в Афганистан.
После учебки, где за день даже сигарету некогда было выкурить, здесь царила вольница и хаос. Все пили вино, его продавали жители города, подвозили на легковых машинах, грузовиках и тракторах. Саша никогда не увлекался выпивкой, но здесь, в атмосфере полной бесконтрольности и анархии, был вынужден делать то, что и остальные.
Однажды, когда «не хватило», они с Романом перелезли через забор базы и попали на кладбище. Оба оторопели.
— Роман, посмотри, сколько на памятниках звезд!
— Это ребята с Афгана здесь похоронены.
— Как с Афгана?
— Да так.
— А почему их на своей родине не похоронили? У них что, дома нет?
— Дом, может, и есть, а похоронены здесь.
Они долго стояли среди могильных холмиков, каждый думал о своем.
— Ты знаешь Саня, я все думаю о том, за что нам выпала такая доля? Почему именно мы должны воевать в этом проклятом Афганистане? А с другой стороны — кто, если не мы? А посмотри на эту базу! Можно взять и уйти куда хочешь, и неизвестно, когда тебя кинуться искать. Однако никто не уходит, все ждут. Чего?
— Ты что, боишься? — Саша посмотрел Роману в глаза.
— Пошли на базу, к чертям собачьим это пойло.
— Пошли.
На другой день майор зачитал список, в нем уже были фамилии Саши и Романа. Куда их направляют, они не знали. Группу посадили в самолет, который взял курс на Афганистан. В салоне играла восточная музыка. Саша вздремнул, и во сне увидел душманов, почему-то обнаженных и танцующих вокруг костра с копьями в руках. Он со страхом наблюдал за их пляской, ожидая, что его сейчас схватят и возьмут в плен. Он открыл глаза, встряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения.
В иллюминаторе были видны горы. Некоторые поднимались высоко, задевая вершинами одинокие облака, между гор зеленые долины, виднелись какие-то строения.
Самолет накренился в сторону, стал делать круги, снижаться по спирали, при этом отстреливая ракеты в разные стороны. Сели в Кабуле. Вот и Афган.
Светило жаркое афганское солнце. Взлетали и садились вертолеты, в аэропорту кучковались дембеля. Отслужившие два года, в отутюженных кителях, с медалями и знаками отличия на груди, с дипломатами в руках, с сумками «монтана» через плечо. Радостные парни ждали своей посадки.
Пройдя таможенный досмотр, направились к самолету.
Дембельский ИЛ-76 оторвался от земли. Все взгляды на земле были прикованы к нему. Ребята улетают домой. Вдруг, со стороны гор, Саша заметил вспышку, дымовой хвост.
— Роман, что там такое?
— Где?
— Да вон там, — показал Саша рукой.
— Черт его знает. Кто-то стреляет по самолету.
— Стингерами душманы лупят, — сказал стоящий рядом прапорщик.
— Стреляют? В Кабуле?
— Здесь везде стреляют. В Кабуле в том числе.
Саша со страхом наблюдал, что будет дальше. Неужели душманы собьют самолет, и солдаты так и не возвратятся домой?
Вот стингер приближается к самолету. Вот сейчас, сейчас произойдет трагедия. К счастью, в этот момент борт стал отстреливать противоракетные ловушки. Большие ракеты вместе с малыми стали разлетаться в разные стороны. Стингер изменил свое направление и исчез. Раздался взрыв. Все замерли, глядя в небо. Дембельский самолет, целый и невредимый, продолжал свой полет.
Прибывших построили и со взлетной полосы отправили в Кабульскую пересылку. Полдня они были предоставлены сами себе. Наконец, появились начальники, повели на медосмотр, всем сделали прививку от чего-то.
Уже поздно вечером построили и провели перекличку. Высокий прапорщик в выцветшей от палящего солнца гимнастерке и в зеркальных очках, назвал Сашину фамилию, нескольких его приятелей по учебке, и будущее место службы.
Когда старшина привел Сашу в роту, подошел командир первого взвода и, глядя прямо в глаза, спросил:
— Ты после учебки? Сержант, так?
— Так точно, — ответил Саша.
— Слушай и запоминай: я, старшина Садыков, назначаю тебя своим нештатным заместителем и штатным командиром первого отделения. Отныне ты — мастер по ремонту стрелкового оружия, САУ и танковых пушек, а также танковых стабилизаторов, и, наконец, пулеметчик на броне тягача.
От неожиданности Саша молчал. Он подумал, что это армейский розыгрыш, но ошибся.
— Что молчишь?
— Сказать нечего. Такому делу нас не обучали.
— Меня тоже. Научишься. А может, ты на мое место сразу хочешь, командиром взвода? Не стесняйся, говори.
— Не хочу.
— Тогда будешь тем, кем я сказал, и разговор закончен. Принимай отделение.
Позднее Саша узнал, что взводный был мужиком упрямым, и спорить с ним не рекомендовалось. Тем более, он только что вернулся из госпиталя. Бронетранспортер, в котором он ехал, духи прострелили из гранатомета, и под сиденьем, на котором сидел Садыков, взорвалась граната. Он остался цел. Задницу потрепало — не страшно, а вот контузия — дело неприятное. Потому он и был злой, как черт. Утверждали, что он малость «тронулся».
Прошло совсем немного времени, и Саша с взводным стали друзьями. Мужиком Садыков оказался нормальным, всегда придет на помощь, подставит плечо. Война была рядом. От снарядов и пуль не защищали ни стены казармы, ни ангары, ни дырявые глиняные дувалы, бывшие некогда афганскими укреплениями.
…В тот день ротный замполит влетел к Саше в оружейку запыхавшись, сходу отдал команду:
— Петров, срочно в тягач. Поедем танк вытаскивать из ямы. Пулемет брать не надо, некогда с ним возиться.
— Товарищ старший лейтенант, по инструкции без пулемета нельзя.
— Хочешь, неси, только бегом. Тут недалеко, километров десять. Танк с бетонки слетел в яму, экипаж не стал с ним возиться, просто пересели на другой и вызвали нашу службу с тягачом. Надо быстрее забрать, пока духи не заминировали.
Саша с трудом дотащил до тягача тяжеленный пулемет, на ходу установил его на башню. Собственно, это была не совсем башня: две защитные стальные плиты по бокам в два пальца толщиной. Пулеметчик сзади и спереди был весь открыт, как на ладони.
Тягач шел впереди под прикрытием БТР, семь человек из ремонтной роты, и четыре автомата на всех. Подъехали к месту аварии. Танк лежал на боку в овраге. Тягач подогнали к танку, БТР остался на бетонке. Саша спрыгнул с тягача, чтобы зацепить тросом танк, и вдруг рядом — взрыв и свист пуль. Понять, откуда и кто стреляет, невозможно. Саша забрался в тягач, механик-водитель закричал, что стреляют из ближнего кишлака. Ребята в ответ стали палить из автоматов — занятие глупое и вредное. Перевод боезапаса. До кишлака больше километра, при чем же здесь автоматы? Духи работали из гранатометов и пулеметов. Саша запрыгнул в башню и открыл огонь по кишлаку. Так, под прикрытием пулеметного огня, выбрались из засады. Никто не пострадал. Все были довольны, особенно
