Окинув взглядом двор, я развернулась и побрела в сторону гардеробной. Сон пропал напрочь, а значит можно заняться делом. Натянув халат, я выглянула за дверь и попросила стражника проводить в кабинет. Вчера мы с Оли решили отпустить охрану, рассудив, что больной братец не станет шляться по замку. Но я всё же настояла на присутствии охраны возле моей спальни. Страх не отпускал до позднего вечера, спровоцировав мутный кошмар.
В замке стояла тишина, и я старалась ступать тихо, чтоб не нарушить покой обитателей. Улыбнулась своей привычке. Так я всегда ходила по своей квартире ночью. Слышимость в "панельке" была такая, что я прекрасно могла разобрать слова соседей сверху. Сейчас под ногами камень, а не тонкая плита, урони я свечу, никто и не услышит. Но всё же я шла, стараясь не шуметь.
Подходя к кабинету, замерла, почуяв не ладное. Дверь была приоткрыта. Стражник задвинул меня за спину и плавно вытащил меч, не издав ни звука. Толкнув дверь, мужчина бросился на человека, стоящего около картины, за которой находилась ниша. Это действие заняло буквально несколько секунд, но для меня они растянулись в минуту. Вот распахивается дверь, и стражник залетает внутрь. Человек отшатывается от стены и оборачивается с полным ужаса лицом. Я ахнула, прижав ладонь ко рту. Тот самый мальчик, слуга Джоржа, которого я так неосмотрительно пожалела. Стражник скрутил парня за несколько секунд и теперь стоял в растерянности, не зная, как поступить. Оставить меня одну, уведя мальчишку Оливеру, он не мог. Отпустить меня одну, чтоб я позвала подмогу, тоже. Я улыбнулась и сняла пояс, придерживая халат одной рукой.
— Свяжи его этим и сходи за Оливером. Я подожду здесь.
— Но леди! Я не могу Вас оставить наедине с вором! — возмутился стражник.
— Иди. — с нажимом повторила я. — Мальчишка не сможет мне ничего сделать. Тем более связанный. А ты запри нас в кабинете. Это приказ!
Стражник нерешительно взял пояс и связал руки воришке, затем усадил мальчика в угол на пол. Замявшись, всё-таки вышел за дверь, запирая кабинет на ключ.
Как только шаги стихли, я повернулась к пленнику.
— Расскажешь, зачем залез в кабинет? — поинтересовалась спокойно.
— Мне приказали, леди. — прошептал мальчик, сглатывая слёзы.
— Кто?
— Мой хозяин, леди. — ещё тише шепнул слуга.
— Мой брат приказал тебе пробраться в кабинет и украсть что-то? Что именно?
Я задавала вопросы спокойно, без злости. По лицу ребенка было видно, что он и так всё расскажет.
— Он приказал принести бумаги, которые хранятся в тайнике.
— Документы на право владения титулом и землями. — хмыкнула я, кивнув. — Как тебя зовут?
— Чез, леди.
Мальчишка плакал, низко опустив голову. Я не знала, что делать. Сколько я таких повидала в своей жизни? Да много! Карманники в общественном транспорте, попрошайки. Но тех жаль не было, а слёзы этого ребенка рвали душу. Может потому что он не был наглым? Не плевался и не ругался, как те, когда их ловили.
— Чез, ты же знаешь, что воровать плохо. Хозяин что-то обещал тебе? Заплатил?
— Нет! — выкрикнул мальчик, вскидывая голову. — Я ничего не крал! Хозяин сказал, что он теперь опекун. А значит может брать всё, что угодно!
— Хорошо, я поняла тебя. Не кричи, пожалуйста. — оборвала я его. — Но если ты не воровал, то почему плачешь?
— Меня накажут, леди. — прошептал Чез и опять склонил голову, поморщившись.
— Хозяин накажет? За что? Ты же выполнял его приказ.
— Хозяин не любит, когда его заставляют ждать. И Вы послали за начальником охраны, значит я всё-таки вор, а хозяин специально отправил меня сюда.
В этот момент щёлкнул замок в двери, и в кабинет вбежал Оли. Увидев спокойно сидящую меня и связанного ребенка, Оливер облегчённо выдохнул и заговорил:
— Леди, Вы в порядке?
— Да, Оливер. Развяжи ребенка и посади
в кресло. Не надо мальчишке на холодном камне сидеть.
— Развязать вора? — изумлённо переспросил Оли.
— То, что он вор, надо ещё доказать. — улыбнулась, покачав головой. — Чез сказал, что его послал граф.
— Воришки, как этот пацан, — Оли кивнул на ребенка. — часто сваливают вину на других.
— Господин! Но я не вор! — воскликнул Чез, поднимая заплаканную мордашку.
— Оливер, граф отправил его за бумагами.
— возразила я мужчине. — А значит знал, что в тайнике хранятся старинные документы. Зачем они могли ему понадобиться?
— Не знаю, — нахмурился Оли, развязывая Чеза. — Но мне это не нравится. Думаю, надо спросить у графа.
Мы направились в покои, выделенные графу. Чез шел рядом с Оли, опустив голову и заметно дрожа. Я лишь вздохнула. Жаль, безумно жаль ребенка. Граф ещё не спал и удивлённо посмотрел на нас, вошедших без стука. Я не стала ждать и прямо спросила:
— Джорж, ты послал слугу в кабинет?
— Да. Мне не спится, поэтому решил проверить документы. Этот негодник что-то сотворил?
Я оглянулась, отметив, как Чез сжался. Переведя взгляд на графа, я перестала ломать комедию, претворяясь дурой.
— Зачем тебе понадобились документы на замок?
— Но, Лизи! Я ведь твой опекун! Я обязан знать, в каком состоянии поместье! — изумился Джорж.
— Король не назначал тебя опекуном, брат! — жёстко обрубила. — Зачем тебе
документы?
— Лизи! Ты ведёшь себя недостойно леди!
— воскликнул "братец". — Как только барон женится на тебе, сразу же научит уважению!
Я не стала отвечать, продолжая перепалку, а повернулась к Оли.
— Оливер, у нас есть темница? Пусть он там ждёт приезд опекуна.
— Леди, могу я попросить Вас на два слова? — в свою очередь спросил Оли.
Я согласно кивнула и покинула покои. Оли задержался, отдавая распоряжение стражнику и вышел следом, плотно закрывая дверь.
— Элизабет, темница есть, но мы не можем графа туда упрятать. — зашептал мужчина. — Судить благородных может только представитель закона. Ты можешь приказать приставить к нему охрану, но обеспечив его всем, что требует титул графа. Покои, пропитание, служанка и лекарь. Не меньше. Иначе нарушишь закон.
— Хорошо, пристав к нему стражу, но на всякий случай продолжай опаивать. — так же тихо прошептала я. — Что думаешь о слуге? Я бы не хотела оставлять его с графом, но и отпускать опасно. Мало ли он не так невинен, как кажется.
— Можно поселить его в комнате для прислуги, приставив стражу. А графу выделить служанку, которая будет приносить еду и менять горшок.
Я прикрыла глаза, глубоко вздохнув. Рисовать эскиз уже не хотелось. Хотелось тишины и спокойствия. Посмотрев на Оли, скорчила жалостливую моську.
