Я хмыкнула, столько сарказма было в его голосе!
– Личная жизнь на то и личная, Мишка, чтобы о ней не трезвонить на весь свет.
– То есть она тебе еще ничего не рассказала? – недоверчиво уточнил брат.
Ну почему же…
Помнится, короткий разговор был, в самом начале ухаживаний Вадима, но подробностей я еще не знала. Не успелось как-то.
– Тебе-то какое дело до Вериных парней?
Он хрустнул костяшками.
– Совершенно никакого.
Ага-ага! Вот уж соврать в эту минуту у него совсем не получилось. Но я сделала вид, что верю. В последнее время у меня это все лучше и лучше выходит: «делать вид», как и у всех вокруг.
В редакции я сразу направилась к шефу в кабинет. Йоган встретил меня приветливой улыбкой:
– Кофе, чай, капучино? – и даже про опоздание не заикнулся! – Горячий шоколад?
А еще «пыточный стул», на который я вечно жаловалась, заменил!
Чудеса и только!
На этот раз от угощений я отказываться не собиралась. После пламенной встречи Верки из больницы, у меня сосало под ложечкой. Все калории очередной стресс сожрал!
– Кофе.
Главред нажал кнопочку на коммуникаторе.
– Светочка, будь добра, сделай нам два кофе. Один со сливками и двумя ложечками сахара, а мне, как обычно.
– Одну минутку, шеф.
Надо же! Запомнил, какой я люблю. Мелочь, а приятно.
– Ну как ты? – заботливо спросил Йоган. – Прекрасно выглядишь, кстати.
От комплимента главгада я, как всегда, зарделась. Настроиться на серьезный лад очень мешал его пристальный, многообещающий взгляд. Йоган не позволял себе фривольностей, но рядом с ним сейчас я чувствовала себя голой.
– Спасибо, все хорошо.
Возобновить разговор шеф не спешил, продолжал гипнотизировать колдовскими темными, как ночь, глазами.
У-у-у, шкура инкубская! Словно выдержку мою проверял.
Поручение секретарь выполнила быстро. Довольно скоро мы наслаждались ароматными напитками и шоколадными конфетами.
– Что там с полицией? – молчание стало невыносимым и я его первой нарушила.
– Я договорился. Мешать в расследовании они не будут.
– Отлично, – это безумно радовало! Получи Даниил гранату! – Спасибо.
Шеф отмахнулся, мол, такая мелочь ему ничего не стоила.
– Только, знаешь что, Ань…
– Что? – я напряглась.
От Йогана ведь никогда не знаешь, чего ждать в ту или иную минуту. Это будоражит и настораживает.
– Ты бы подумала хорошенько, какое там расследование? Ведь ясно все: старик вывалился из окна, банальщина, случайность, – сделал вывод Йоган. – Переставай давай уже рыть сенсацию там, где ее нет. Я жду статью и готовлю тебе новое задание.
Как же я люблю, когда за меня все решают!
– Сколько дней до контрольного выпуска?
– Два дня, – ответил шеф. – Только не понимаю, зачем это тебе?
– Нужно, Йоган. Я не могу объяснить. Просто чуйка подсказывает, что в этой истории не все так однозначно, как хотят нам показать.
Поверит, нет? Считай, это мое второе серьезное задание, и Йоган вполне мог поднять такую заявку на смех. Но не сделал этого, что, несомненно, принесло мне огромное облегчение.
Он задумчиво почесал подбородок:
– Чуйка говоришь? Ну ладно. Проверь свою чуйку, только грудью на амбразуру не кидайся, не стоит оно того.
Переживает?
Шеф – фигура неоднозначная. И какой бы зарок я себе давала, относиться к нему прохладно, настороженно, не попадаться под обаяние, а… пока не получалось. Даже после того, что пережила и узнала про инкубов.
Интересно, он до сих пор питается моими эмоциями? Вкусно ему?
– Статья будет в срок, – пообещала главреду.
– Очень на это надеюсь, – Йоган проводил меня загадочным взглядом.
И все же из кабинета я выпорхнула окрыленной. Йоган дал мне зеленый свет! Как же много доверие редактора значит для журналиста! Да с его верой в меня и таким боевым настроем мне любые горы будут по плечу!
Одушевленная, в долгий ящик откладывать дела не стала, сразу помчалась в геронтологический центр. Надо было попасть в комнату погибшего и хорошенько там осмотреться, раз уж вчера это не удалось. Надеюсь, сегодня мне повезет не встретиться с «любезными» блюстителями правопорядка.
Бдительный Федотыч сразу меня признал, отложил газетку в сторону и высунулся из окошка.
– Опять пожаловала? Неужто вчера не все порешили меж собой?
– Да заведующая ваша больно занятым человеком оказалась, не успели мы вчера все обсудить, пришлось мне сегодня еще раз к вам вырываться, – пожала плечами я, о том, что с этой женщиной мне совсем не хотелось видеться, мужчине знать не стоило.
– Андреевна-то? Вот совсем о себе баба не думает! Нет, чтобы семью строить, детишек рожать, она за работой света белого не видит. И что за времена нынче пошли? Скоро мужикам придется рожать, чтобы прирост ребятни стране обеспечить. Тьфу! – он от души сплюнул на пол, так раскочегарился. – Так чего ты застыла? Проходи, давай уже.
– Спасибо.
Вступать в полемику я не стала, быстренько юркнула к лестнице. На втором этаже не остановилась, сразу поднялась на пятый. Если никто не помешает, смогу осмотреть комнату погибшего самостоятельно, без присмотра заведующей.
По чистой случайности или же мне сегодня необыкновенно везло, никто из медперсонала по пути не попался, жильцов я тоже не видела. Забежала в уже знакомую комнату и тихонько закрыла за собой дверь. Стекло они еще не вставили, поэтому здесь свободно гулял ветер.
Я отдышалась и осмотрелась по сторонам.
В маленькой комнатке, буквально 3x3, ничего необыкновенного не было. Односпальная кровать, тумбочка с настольной лампой, шкаф, табуретка, радио. Одежда погибшего оказалась сплошь сдержанных тонов, от темно-синего, серого и до черного. Вязанные джемперы, брюки классического покроя, лишь ослепительно белые рубашки ярким пятном выделялись среди однообразного гардероба. Носки и платочки в тумбочке были аккуратно сложены. Под подушкой оказался томик поэзии Евтушенко, потертый, явно зачитанный едва ли не до дыр, но с аккуратной красной закладной лентой.
Я подошла к окну и открыла книгу там, где закончил читать покойный:
«Дай бог слепцам глаза вернуть
и спины выпрямить горбатым.
Дай бог быть богом хоть чуть-чуть,
но быть нельзя чуть-чуть распятым.
Дай бог не вляпаться во власть
и не геройствовать подложно,
