Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
Лагерь союзников встретил его шумно. Вино льется рекой. В смысле, пиво и квас, конечно же. Вино в здешних краях товар дорогой и далеко не всякому по кошельку. Но тут по этому поводу не больно-то и расстраиваются. Был бы хмель в напитке, чтобы кровь быстрее по жилам, голова кругом, да душа воспарила от легкости, дабы хоть на краткий миг унестись в мир грез. А для чего еще пить горячительные напитки, как не для веселья.
Гостя проводили сразу в княжеский шатер. Правда, посадили не подле Владимира, а в сторонке. Вроде как и не на самом краю, но и в то же время так, чтобы знал свое место. Он ведь не князь и не ближник. Вообще-то, Романова подобное обращение задело. И уж тем более на фоне того, что по правую руку с Ростиславом устроился Вторуша. А ведь князь сидит бок о бок с Мономахом.
В принципе, наплевать и растереть, как на этот пир, так и на место отведенное ему на нем. Михаил себе цену знает. И сколько бы вот эти ни кичились, он обделает их по всем статям. Но тут это имеет значение. И коль скоро желаешь чего-то добиться, то и положение нужно занимать соответствующее. Как и место на пиру или совете.
Гостя как и полагается встретили здравицей. Выслушали ответное слово. Да и благополучно позабыли о его присутствии. И это Михаилу так же не понравилось. Дело даже не в том, что подобное являлось тревожным признаком. На этом пиру бражничали не победители, а проигравшие. Но всяк и каждый превозносил своего князя, не забывая и о себе сердешном. Истинные же победители, те кто спас их и в одиночку выдержал удар всего половецкого войска, даже не поминались. И это было обидно.
А еще противно. Настолько, что захотелось встать и уйти. Но Романов заставил себя оставаться на месте. Не нужна ему ссора. Если уж решил чего-то добиться, то придется пройти через многое. И вот эту горькую чашу испить в том числе.
— А чего воевода Романов отмалчивается? Иль нет у него доброго слова для воинства славного, пришедшего ему на помощь? — вдруг громко произнес Вторуша.
— Ему больше по душе не славить честных воев, а лить их кровь каменным дробом. Сколько добрых сынов Руси сложили голову не от половецкой стали, а от союзной руки, — сокрушенно произнес Ростислав.
В шатре вдруг повисла напряженная тишина. Все взгляды устремились на Михаила, сидевшего между двумя дюжими дружинниками молодого князя. Сразу не понравилось такое расположение. Ну да, чего уж. Где указали там и сел. Да и не опасался он особо.
В ответ на этот выпад, воевода потянулся к кувшину с пивом и налил в латунный кубок, демонстрируя, что совершенно спокоен и рука его не дрожит. Без спешки отпил пару глотков. Кивнул, мол, доброе пиво, и поставил кубок на стол.
— Сто пять воев погибло от каменного дроба, — глядя прямо в глаза молодого князя, произнес Михаил. — Порубленных, да пострелянных половцами мы тоже посчитали. Две тысячи двести тридцать шесть.
Он опять отпил пива, продолжая демонстрировать твердость руки. Хотя, справедливости ради, кровь в нем кипела так, что контролировать это ему удавалось лишь, по обыкновению, отстранившись от себя и управляя телом словно со стороны. Вернув кубок на стол, Романов продолжил.
— И помощи я не просил. Всего лишь сообщил великому князю о том, что три слободы на порогах пожгли, половцы. Что я тех разбойников наказал, а теперь ожидаю ответного удара орды. Это он уж сам решил направить сюда своих сыновей с войском.
Обвел всех присутствующих твердым взглядом. Поднялся из-за стола и обозначил Владимиру долженствующий поклон.
— Здравия тебе князь, брату твоему и всему воинству. Долг свой вам я отдал, а теперь позволь вернуться и к своим обязанностям. Перед тем как в шатер войти, весть я получил, что тесть мой, Тераккан в гости пожаловал. Надо бы уважить. Коли позволишь, пойду я.
При этом Ростислав бросил многозначительный взгляд на старшего брата. Тот же в свою очередь положил пареньку руку на плечо, мол успокойся. И сам поднялся со своего места.
— Я провожу, — произнес он.
— Твоя воля, князь. То честь для меня, — опять изобразив поклон, произнес Михаил.
— И с чем пожаловал твой тесть? — когда они вышли на воздух, поинтересовался Мономах. — Хотя и неприятно мне о том говорить, но положа руку на сердце, я понимаю, что с этим моим воинством ты и сам управишься. Значит, прибыл он сюда, дабы показать свою решимость драться с тобой против русичей.
Говоря это Владимир бросал взгляды по сторонам, вглядываясь в окружающих, и вслушиваясь в разговоры. Прикинул, что-то там в уме, и искоса посмотрел на Михаила.
— Случись возжелали бы взять тебя в железо, поди сам нас в клещи сгреб бы.
— О чем ты, князь?
— О людях твоих, что бражничают с нашими горе-вояками вокруг княжьего шатра.
— Не понимаю о чем речь. Может успели знакомцев завести, да в гости припожаловали. Бражничать, оно ведь все любят.
— Ну-ну. Ладно о том. Я что хотел сказать, Михаил. На брата моего зла не держи. То в нем молодость, да горячность бурлят. А за то, что вытащил нас из той сечи спасибо. И еще. Посмотрел я как дрались твои дружинники и ополченцы. Добро получилось. Поди и без пушек перед половцами выстояли бы. Так что, жди завтра в гости. Хочу еще поговорить об устройстве войска. Поди мысли-то есть, как все обустроить.
— Есть конечно. Только завтра тебе придется с Теракканом беседовать.
— Я уж догадался. И чую, оттяпает он у Киева пороги. За тем и явился. Н-да-а. Вроде и победили, да только горький какой-то привкус у этой победы.
— Если честно, то я удивлен, что столько лет эти слободки простояли. Во всяком случае, под рукой Киева.
— Так ведь половцам города не интересны. А с волока они получали свою дань. Кстати, непонятно, отчего Боняк вдруг решил напасть на данников Тераккана.
— Не тестю моему насолить хотел. А порушить торговлю Руси. Твердил, что тот кто имеет дело с русичами, действует во вред половцам. Там все сложно, — покачав головой, резюмировал Михаил.
Лагерь он покинул беспрепятственно. Хотя и не надеялся на это. В тот момент когда этот песий сын Вторуша открыл свой рот, Романов понял, что его непременно скрутят. Особо по этому поводу не переживал. Разве только разочаровался во Владимире. Не хотелось ему в нем ошибаться. Если не Мономах, значит придется ставить на Олега. А его кандидатура на роль великого князя, Романова не устраивала.
Когда подъезжал к понтонному мосту, обнаружил в роще всадников, в полном облачении. В отдалении разложено множество костров, которые уходят за излом местности, над которым видно зарево от бивака остального войска. Похоже Ткраккан собрал в поход возможный максимум воинов. Показывать силу, так показывать. Чего мелочиться.
Миновав ворота обнаружил, что все близлежащие улицы забиты пехотой. Ввиду появления воеводы, сотни уже начали расходиться. Но не разом, а поочередно. Чтобы не создавать излишнюю толчею. Опять же, минимум треть останется на боевых постах. Мало ли, что оба войска союзные. Это вовсе не повод расслабляться.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
