Книга Пилигрим. Кентарх - Константин Калбазов

* * *

Ну здравствуй новый, и один из последних дней. Взгляд скользнул по белому потолку. Сместился вправо. Палата на двоих пациентов. Вторая койка пустая. Соседа вчера выписали. Отправили домой умирать. Здесь ему уже ничем помочь не могут. Интересно, а что ждет его? Хм. В хорошее не верилось, от слова совсем.

Скосил глаза в окно. В открытую форточку слышится пение птиц. Доносится запах цветения подовых деревьев. Май. Природа оживает. Безоблачный погожий день. Э-эх. Сейчас бы с семьей на берег речки, на шашлыки. Н-да. Доведется ли ему еще когда поесть вволю мяса? Диета, м-мать ее.

Михаил окончил строительный техникум. Полжизни по разным стройкам. Хватался за любую работу, и освоил многие специальности. Лет десять назад ему надоело перебиваться случайными заработками. Ушел с семьей на квартиру. Взял кредит. Разрушил старый родительский дом, разделил участок на два, и поставил пару коттеджей, которые с успехом продал. На высвободившиеся деньги купил другое старое домовладение, с которым обошелся по той же схеме.

Закрыл кредит. Набрал комплексную бригаду из шести человек. И пошло поехало. Появилась кое-какая своя техника. Не сказать, что зарабатывает бешеные деньги. Но в среднем двести тысяч в месяц выходит. Кто-то скажет, мелочи. Но его семье хватает, чтобы ни в чем себе не отказывать. Тут ведь все дело в запросах. Он с Надей повышенными никогда не страдали, никому ничего доказывать не стремились.

С год назад его не начала беспокоить постоянная боль в шее. С полгода терпел, а потом обратился к невропатологу. Тот отправил его на компьютерную томографию. Оказалась межпозвоночная грыжа в шейном отделе. Не приговор. Просто нужно заниматься этим вопросом. Ну и лекарства укрепляющие суставы пропить.

Месяц назад другая напасть. Начали беспокоить головные боли. И на этот раз все оказалось куда хуже. Опухоль головного мозга. Анализы, обследования. Вчера его обрадовали. Опухоль неоперабельная. Абзац. Вот лежит, ожидает когда за ним приедет жена. Его значит тоже домой, помирать повезут.

Дверь открылась и в палату вошел лечащий врач, Григорий Иванович. Заслуженный и уважаемый специалист. Про него даже злая шутка ходит: «Доктор сказал в морг, значит в морг, это про нашего Зарокина.» Свое кладбище у него конечно есть, как и у любого хорошего врача. Зато он еще ни разу не ошибся в диагнозе. Если говорил, что вытащит, вытаскивал. Брался за сложные случаи и сомнительным исходом, и в большинстве случаев вытаскивал больного. Если говорил абзац, копай могилу.

— Вы вроде меня еще вчера приговорили, Григорий Иванович. С чем сегодня пришли.

— Зачем вы так, Михаил Федорович.

— Не обижайтесь. Я без злобы. Просто и впрямь не понимаю, к чему это посещение. И да. Духом падать я не собираюсь и болячка меня раньше времени не сожрет.

— А вот это хорошо. Тем более, что я привел к вам одного моего давнего знакомого. У него есть для вас какое-то предложение. Он уверяет, что оно вас заинтересует.

— И в чем суть? Нужна подопытная свинка, для отработки нового метода лечения подобных заболеваний?

— Не знаю. Говорит, что это тайна за семью печатями. Единственно, могу сказать, что он в здравом уме, многого добился и вам следует отнестись к его словам со всей серьезностью. Ну, а уж соглашаться или нет, решайте сами.

— Понятно. Ну и где ваш знакомый?

— За дверью. Ждет пока я вас подготовлю.

— А если я не захочу с ним говорить?

— Это его не остановит, — с улыбкой заверил врач. — Он все равно озвучит суть своего предложения и будет уговаривать вас. Он прямо таки зубами вцепился в ваш случай.

— Ну что же зовите. Я готов его принять, — приподнявшись на подушке и нарочито подбоченившись, произнес Михаил.

Зря он это. Голова пошла кругом, а еще ее прострелила резкая боль. Перед глазами поплыли разноцветные круги. Романов с натугой вздохнул, справляясь со спазмом. Зарокин склонился над ним, с виноватым видом, поправил голову, пощупал пульс. Господи. Да тебе-то чего виниться.

Вошедшему было примерно сорок пять. То есть сверстники. В остальном, толстячок в белом халате, среднего роста, залысинами на лбу, и весьма отталкивающей внешности. А еще горячечный блеск в глазах. Отчего-то тут же возникла ассоциация с фанатиком. Договариваться с таким ни о чем не хотелось категорически.

— Здравствуйте. Щербаков Макар Ефимович. Профессор физико-математических наук.

— Физик? — не став представляться, удивился Михаил.

— Именно.

— И чем же моя болячка могла заинтересовать физика?

— Сама болячка ничем. А вот процессы запущенные ею, очень даже.

— То есть?

— Человеческий мозг, совершенно неизученная субстанция. Наши врачи пытаются пыжиться, но даже они признают, что о данном предмете им известно крайне мало. Порой мозг выкидывает такие фортели, что просто диву даешься. Удар молнии может пробудить дремавшие до того экстрасенсорные способности. Человек вдруг начинает говорить на английском. Не на пустом месте конечно же. Это было в него заложено в той же школе, в фильмах, титрах, вывесках. Но было спрятано настолько глубоко, что понадобилась встряска электрического разряда, чтобы эта память активировалась.

— И моя опухоль пробудила у меня какие-то особые способности?

— Именно. Вы посланец. Это чисто мой термин, но он выражает суть этого явления.

— Я ничего не понимаю, — искренне ответил Михаил, что в общем-то и немудрено.

— Вы слышали о параллельных мирах?

— Разумеется.

— А читали фантастику о попаданцах в прошлое и другие миры. Сегодня довольно популярный жанр.

— В последний раз я читал книжку больше двадцати лет назад. Да и раньше не больно-то любил сидеть за чтением.

— Ладно. Так вот. Для начала, параллельные миры существуют. Их бесконечное количество. Мы называем их волнами. Они развиваются параллельно нам, и в подавляющем большинстве, являются параллельными в прямом смысле этого слова. Потому что исторические события повторяются с завидным постоянством и с незначительными изменениями. Но порой случаются и серьезные отличия, по той или иной причине. Еще одна особенность, разное течение времени. Так, если вас отправить в мир две тысячи восемнадцатого года, то время там будет течь вдвое быстрее нашего.

— А если на тысячу лет назад, то в тысячу раз, — хмыкнул Михаил.

— Именно, — подтвердил Щербаков. — И чем ближе к нашему времени, тем все больше уплотняются миры. К примеру в соседнем с нами, на который нам удалось настроиться, время течет быстрее в одну целую и одну тысячную.

— Допустим. И причем тут я?