Он провел большими пальцами по моим щекам, и я поняла, что плачу. Боже! Не хватало только и этого мужчину отпугнуть.
— Просто, — начала, всхлипывая, — эта волчица, она меня, в отличие от Васильева, узнала. И она, — слова давались с трудом, шмыгнула и продолжила: — лечащий врач отца. Я не хочу, чтобы он что-то узнал. Я только сегодня с ним познакомилась. Это такие непередаваемые ощущения и теперь… — Я заглянула в черные омуты. — Что теперь? Что он обо мне подумает?
— Успокойся. Он ничего не узнает. — Сама не знаю почему, но я ему поверила.
Игнат прижал мою голову к своей груди, и меня моментально окутало его запахом, таким вкусным и расслабляющим. Обняла его за поясницу и наслаждалась. Было хорошо. Спокойно, тихо, уютно. Я была готова простоять так целую вечность, но, видимо, не судьба…
Звук духовки развеял этот дурман и вернул меня в настоящее.
Как же хорошо, что я поставила таймер, иначе забыла бы к чертям о пицце.
— Готово?
Моя голова по-прежнему лежала на груди Романова, и в таком положении его тихий голос звучал по-другому. Он был каким-то рокочущим. Я кивнула в ответ на его вопрос, и он выпустил меня из объятий. Объятий, внезапно оказавшихся такими жизненно необходимыми.
Достала пиццу, поставив на ее место следующую. Запаслась салфетками и пошла к Игнату. Он устроился со всем удобством на диване, подкатил столик и ждал меня.
К фильмам и книгам о Гарри Поттере у меня были самые нежные чувства. Благодаря им я обрела единственного близкого человека — мою Кристину. Мы сдружились на почве любви к этим книгам, а потом и фильмам.
И сегодня я купила эти диски из-за приятных воспоминаний о прошлом. Может, я хотела разделить эти ощущения с Игнатом, может, просто хотела насладиться любимым фильмом в приятной компании.
Не знаю. Мы сидели рядом, пили пиво, Игнат уже обновил и его и пиццу. На тарелке лежали кусочки всех трех. Время близилось к вечеру, а фильм — к завершению. И по-хорошему нужно было идти домой. Но как же не хотелось возвращаться в безликую, пустую и одинокую квартиру. Всего один день жила полной жизнью. И больше не хотела быть одна.
— Все в порядке? — Голос Игната начал гонять мурашки по моему телу. Он отдавался эхом внутри.
— Да. С чего ты взял, что что-то не так?
— Ты стала чересчур задумчивой.
— Я думала, ты смотришь фильм, а не на меня. Просто уже скоро конец, надо убрать со стола и закончить наглеть, пользуясь твоим гостеприимством. — Я уже почти встала, но Романов поймал меня за руку.
— Я вот все смотрю на твой хвост и думаю, — произнес держа меня за руку, — он такой тугой… не больно ли голове. А теперь понял: даже если и не больно, то здраво думать он однозначно мешает. Иди сюда, — и потянул на себя.
Мы и так сидели достаточно близко, но не вплотную, а теперь я развернулась, и мои согнутые колени уперлись в его бедра. Игнат, отпустив мою руку, потянулся к волосам.
— Можно?
Я ничего, не понимая, кивнула в ответ, и он, придерживая волосы второй рукой, аккуратно распустил хвост. Волосы рассыпались по плечам, а я все еще ничего не понимала. Что вообще происходит?
Игнат запустил обе руки в волосы и притянул меня к себе еще ближе.
— Они потрясающие, — шепотом произнес прямо у моих губ, — весь день только и думал, как бы их распустить, чтобы ощутить всю мягкость этой красоты.
Он был так близко, говорил приятные вещи и так сумасшедше приятно пах. Его губы были в каком-то сантиметре от моих, нужно всего лишь чуть-чуть придвинуться к нему, и я могла бы почувствовать их вкус. О Боже! Как же я хотела почувствовать вкус его поцелуя. Его язык и губы на своих. Инстинктивно облизнулась, и он тут же отпрянул, успев перед этим шумно сглотнуть.
— Давай смотреть дальше, — прокашлялся и добавил: — Самый интересный момент сейчас. Люблю эту сцену с шахматами.
И посмотрел за мою спину. Что? Это он сейчас вообще о чем?
Какой момент? Какой, к чертям собачьим, фильм? Да он издевается, мать его так.
Чуть отодвинул меня и начал вставать.
— Смотри фильм. Я сейчас, мне нужно выйти буквально на минуту.
И сбежал с такой скоростью, как будто за ним гнались гремлины, мечтающие полакомиться им на ужин.
Да что это с ним? Сначала провоцирует, потом динамит. Такой уверенный и вдруг начинает мямлить. Как будто не смог придумать предлога для побега и решил просто проблеять что-то невнятное.
Убраться, что ли? Собрала остатки пицц, а из всех трех оставалась буквально пару кусочков, запаковала их в целлофан и убрала в холодильник. Вытирала со стола на автомате. Голову не покидала мысль о неправильности происходящего.
Ладно, допустим, я вела себя совсем не так, как обычно и вообще творила не пойми что. Но почему-то возникало ощущение, что и такое поведение Игната ему не свойственно. Надо валить отсюда, не зря отец предупреждал держаться от Романова подальше.
Вытерев полотенцем последнюю тарелку, почувствовала руки на своей талии. Оказывается, он еще и двигается бесшумно, наверное, это обычное дело для оборотней.
— Ты охренительно пахнешь, — уткнулся носом в мои распущенные волосы. — Расстроилась, что я тебя не поцеловал?
Вот черт! Неужели мое лицо так легко прочитать? Игнат начал выводить круги на моем животе через ткань одежды, а второй рукой схватил меня за бедро и прижал к своему паху. Какие у него большие руки, и не только они. Попой я отлично чувствовала его немаленький стояк.
— Зря. — Это он о чем вообще? — Я очень хотел тебя поцеловать, да что там, буду честен, безумно хотелось трахнуть тебя прямо на том диванчике.
Он продолжал соблазнять меня движением рук, одной уже вовсю орудовал под моей блузкой, гладил животик и, нет-нет, да пытался забраться под лифчик, а вторую переместил с бедра и начал расстегивать джинсы.
Глава 10. Яна
Что он творит?
У меня пальчики на ногах поджимались, как же мне, оказывается, мало нужно. Животик погладили, приятности прошептали — и я уже текла. Какой кошмар! Ведь в трусиках и правда стало влажно. Я судорожно схватилась за стол и пыталась вспомнить, что он говорил и о чем.
— Просто, знаешь, не хочется быть еще одним злодеем в твоих глазах, — прошептал у самого уха и начал целовать за ним, спускаясь вдоль шеи.
Я даже не поняла, как моя рука начала жить собственной жизнью. Отцепилась от стола и поспешила перекинуть волосы через плечо, облегчив тем самым для него доступ к моей шее. А затем бесстыдно начала расстегивать пуговицы собственной блузки.
Откинула голову на плечо Игната. Он, не упустив момента, стянул рубашку с моего плеча и со все усиливающийся страстью принялся целовать его, ключицы и открывающиеся холмики груди. Его пальцы к этому моменту уже ласкали меня в самом сокровенном месте. Мне оставалось только наслаждаться волнующими ощущениями и тихо всхлипывать, мой мозг перезагрузился, я перешла черту и отчаянно желала продолжения. Может, я и правда распутная и порочная, но я безумно хотела его. Хотела кончить при помощи именно его пальцев, а не как обычно своих. Хотела ласкать его губами и языком. Хотела его губы на своих. И сильнее всего опять хотела почувствовать силу его объятий.
