Десяток других зомби бродили у песчаной стены холма, и каждый раз, когда кто-то из них ковылял в сторону одного из мужчин, его жестоко отпихивали назад. Бенни понял, что мужчины увлекались каким-то боевым искусством, потому что использовали искусно отработанные прыжки и удары с разворота. Чем энергичнее был удар, тем больше смеялись и аплодировали другие. Прислушавшись, Бенни понял, что, когда один из них выходил к зомби, другие называли удар. Мужчины выкрикивали ставки, а потом давали ударам очки. Два нападающих действовали по очереди, а третий вел счет и чертил цифры палкой на земле.
Зомби не имели практически никаких шансов эффективно атаковать в ответ. Они сбились в кучу на узком и почти полностью окруженном водой участке опушки. Хуже того, все они были слепыми. Их глазницы представляли собой сочащееся разодранное мясо и почти бесцветную кровь. Бенни посмотрел на зомби в повозке и увидел, что все они тоже слепые.
Он подавил рвотный позыв и прижал руку ко рту, чтобы не издавать ни звука.
Стоящие зомби напоминали избитых увальней, едва могли держаться на ногах, и было ясно, что игра длится уже долго. Бенни понимал, что зомби уже мертвы, что не чувствуют боли и не знают унижения, но увиденное оставило след в его душе.
— Этот уже совсем никакой! — крикнул темнокожий мужчина с повязкой на глазу. — Загружайте его.
Мужчина, скорее всего не знавший крутых ударов, поднял меч с тяжелым изогнутым лезвием. Бенни видел его на картинках в книге «Тысяча и одна ночь». Скимитар.
— Итак, — произнес мужчина с мечом, — каковы цифры?
— Денни нанес четыре удара за три и одну десятую секунды, — ответил Пират.
— Ох, черт… Мне нужно его побить. Засекай.
Пират достал из кармана секундомер.
— На старт… Внимание… Марш!
Мужчина с мечом рванул к ближайшему зомби — подростку, которому, похоже, было столько же лет, сколько и Бенни, когда он умер. Лезвие устремилось вверх, отсекая правую руку зомби у плеча. Затем он проверил взмах и опустил меч, чтобы отрезать другую руку. Тут же крутанулся на месте, взмахнул мечом и на сантиметр ниже паха отсек обе ноги. Зомби повалился на землю, а одна нога, несмотря ни на что, осталась в вертикальном положении.
Мужчины расхохотались.
— Время! — прокричал Пират и посмотрел на секундомер. — Черт побери, Стош. Две и девяносто девять сотых секунды!
— И три удара! — крикнул Стош. — Я сделал это за три удара!
Они разразились смехом, и третий мужчина, Денни, присел на корточки, обхватил тело зомби своими здоровыми руками, поднял его с ворчанием и понес к повозке. Пират швырнул ему конечности — по очереди, — и Денни добавил их к куче.
Снова началась игра с ударами. Стош достал пистолет и застрелил в грудь одного из оставшихся зомби. Пуля не причинила никакого вреда, но существо повернулось в сторону выстрела и поковыляло. Денни закричал:
— Удар с поворотом назад!
И Пират подпрыгнул, развернулся и нанес жестокий удар в живот зомби, оттолкнув его к остальным. Они все повалились, а мужчины засмеялись и пустили бутылку по кругу, пока живые трупы неуклюже поднимались на ноги.
Том подался к Бенни и прошептал:
— Пора уходить.
Он отошел, но Бенни догнал его и схватил за рукав.
— Какого черта ты делаешь? Куда идешь?
— Подальше от этих клоунов, — сказал Том.
— Ты должен что-то сделать!
Том повернулся к нему.
— И чего ты от меня ждешь?
— Что ты их остановишь! — взволнованно прошептал Бенни.
— Зачем?
— Потому что они… потому что… — забормотал Бенни.
— Бенни, ты хочешь, чтобы я спас зомби? Так?
Бенни в отчаянии сердито уставился на него.
— Они охотники за головами, Бенни, — сказал Том. — Получают награду за каждого убитого зомби. Хочешь знать, почему они не отрубают головы? Потому что должны доказать, что именно они убили зомби, а не просто собрали головы после чьего-то убийства. Поэтому они приносят в город тела и убивают на глазах у судьи, который за каждое убийство платит им половину дневного рациона. Кажется, здесь достаточно добычи, чтобы каждый из них получил почти по пять дней рациона.
— Я тебе не верю.
— Говори потише, — прошипел Том. — И, да, ты мне веришь. Я вижу это по твоим глазам. Эти парни играют в отвратительную игру, верно? Тебя это так расстроило, что ты захотел, чтобы я вступился и что-то сделал. Я прав?
Бенни ничего не сказал. Лишь сжал кулаки.
— Как бы это ни было ужасно… я видел ситуации и похуже. Намного хуже. Я говорю о драках в ямах, где в свежевырытое углубление помещают какого-нибудь тупоголового парня — возможно, кого-то твоего возраста, — а потом толкают туда зома. Если парню повезет, ему могут дать нож, или заостренную палку, или бейсбольную биту. Иногда парень выигрывает, иногда нет, но оценщики в обоих случаях получают огромные деньги. И откуда берутся эти ребята? Они самостоятельно вызываются.
— Это брех…
— Нет, не брехня. Если бы меня не было рядом, а ты жил с тетей Кэти, когда она болела раком, что бы ты сделал? Насколько стал бы рисковать, чтобы убедиться, что ей хватает еды и лекарств?
Бенни помотал головой, но выражение лица Тома оставалось каменным.
— Скажешь, ты не попытался бы выиграть месячный рацион — или целую коробку лекарств — за девяносто секунд в яме с зомом?
— Такого не бывает.
— Да?
— Я никогда не слышал о таком.
Том фыркнул.
— Если бы ты сделал что-то такое… рассказал бы кому-нибудь? Рассказал бы Чонгу и Морги?
Бенни не ответил.
Том указал пальцем.
— Я могу вернуться туда и, возможно, остановить этих ребят. Может, даже сделаю это, не убив их, и сам останусь в живых, но к чему хорошему это приведет? Думаешь, только они занимаются такими вещами? Это «Гниль и руины», Бенни. После Первой ночи здесь нет никаких законов. Здесь люди убивают зомов.
— Это не убийство! Это отвратительно…
— Да, это так, — тихо произнес Том. — Да, и я не могу сказать, насколько рад слышать от тебя эти слова. Знать, что ты в это веришь.
За их спинами снова раздались крики и смех. И еще один выстрел.
— Если ты этого хочешь, я могу их остановить. Но это не остановит того, что здесь происходит.
Слезы обжигали глаза Бенни, и он с силой ударил Тома в грудь.
— Но ты это делаешь! Ты убиваешь зомби.
Том схватил Бенни и притянул ближе. Бенни забился, но Том прижал брата к груди.
— Нет, — прошептал он. — Нет. Идем… Я покажу тебе, чем я занимаюсь.
