Наука и религия
(
Пасхальное размышление)
Пасха!
Величайший из православных праздников…
Означение торжества Жизни над Смертью, Жизни над Адом…
Праздник Воскресения Вечного, праздник, по существу своему окрыляющий человечество небывалыми горизонтами:
— Смерти нет!.. Есть Воскресение и Жизнь вечная!..
Праздник — невероятный по своей сущности.
Праздник, утверждающий воскресение, утверждающий жизнь, в то время как весь мир мы видим под аспектом смертности, предельности… «Все люди смертны, Кай — человек, следовательно — Кай смертен» — стало первой образцовой фигурой силлогизма. Мы знаем, что все люди смертны.
Мы знаем… А что сравнится со знанием? Знание — сама гордость… Будьте как боги — сказал Змий Еве и Адаму, будьте как боги, знайте и доброе, и злое!..
И знание утвердило на земле своё могущество. Оно в математике, в естественных науках разграфило весь мир, расчертило небо меридианами, указало, как ходят светила, научилось составлять разные вещества в новое целое, устроило товарный мир техники…
И возгордилось. Возгордилось не без основания:
— Ведь оно немало добра принесло людям… Оно дало им кров, одежду, комфорт, изобретения и силу…
Тот человек, который мудр и прост в душе, — тот отлично знает, что это знание, могущественное и нужное, — могущественно и нужно лишь в известных пределах… Он понимает, что знание не есть воспроизведение действительности, а упрощение её, которое даёт возможность находить законы природы. Он знает, что для знания нужны так называемые «рабочие гипотезы», которые помогают действовать… И поэтому он к знанию относится с полным уважением, однако, понимая всю его структуру и не преувеличивая его значения.
Но мудрецов в жизни мало… Кроме мудрецов — есть толпа, всеми свойствами толпы обладающая… Она легковерна, она панична, она бежит за ведущими её людьми, она жаждет чуда и могущества личности…
И эти отдельные неразборчивые личности стали строить свой авторитет пред толпой на том, что они стали «колдунами от науки»… Они стали объявлять, что они знают насквозь всю сущность мира, что только наука знает это; рабочие гипотезы (вроде материализма) они объявили действительностью, проповедуют суеверие о материи; зная из знания смерть — они стали проповедовать, что мир смертен; услыхав из астрономии, что небо — пустота, — они стали проповедовать, что Богу негде жить, что, стало быть, Его нет.
Как мальчишки устраивают войну с беззащитными репейниками, скача на палочке, размахивая прутиком и наслаждаясь стоим могуществом, так эти колдуны от науки — стали громить слабые, детские суеверия прошлых лет. Как недалёкий человек, побывавший в городе, подчас начинает презирать родную деревню, так эти научные колдуны стали презирать то состояние человечества, в котором оно находилось ещё вчера…
— Сильнее кошки зверя нет! — говорит бедная мышь на корабле.
— Наука всего сильнее! — восклицают эти бедные люди… И, пользуясь своей «силой», громят прежние младенческие знания.
Для них всякое изобретение — не плод рук человека, такого же, как они, а «плод науки и просвещения». Пред радио они сидят с суеверным восторгом пред человеческим умом. Какое-нибудь приспособление для передачи изображения на расстояние приводит их в суеверный восторг.
И они заявляют:
— Нет силы, кроме силы науки, нет ничего, кроме того, что изобретает она.
И повторяется с точностью история о Вавилонской башне. Построили люди пять, десять этажей — но не удовольствовались этим.
Они стали строить «до неба».